Взаперти

На телефонный звонок не отвечают, и я приезжаю к напарникам домой. Звонить в дверь приходится на удивление долго, наконец слышны шаги. Никогда не думал, что увижу Эзру без рубашки. Он смотрит на меня сонно:

– Заходите.

Напарник ведет меня через гостиную, где на диване спит, раскинувшись, Шон. На кухне полно грязных чашек и тарелок. Единственная чистая вещь – пепельница, на краю которой лежит сигарета. Удивительно все-таки, как стремительно Шон превратил идеальное жилище перфекциониста в логово двух холостяков. Еще удивительней, что он после этого спит на диване, а не выставлен за дверь.

– Он скоро проснется, – хрипло говорит Эзра. Откашливается, смотрит на меня прояснившимися глазами. – Прошу прощения за обстановку. Чай?

– Нет, спасибо, – усмехаюсь. – Мне надо утащить вас на один обыск. Обоих, не очень срочно, но сегодня.

– Куда сегодня? – В проеме появляется Шон. – Эй, начальник, у нас все-таки выходной!

Усмехаюсь, разводя руками:

– У нас есть лежка Ирландца. Разрешений никаких, владельцев можно искать до второго пришествия, так что полезем мы в нее прямо сейчас, потому что до четырех вечера ее нынешних жильцов успешно отвлекает наркоконтроль.

– Ух ты, – впечатляется Шон.

Эзра только смотрит с задумчивым интересом, будто представляет меня нарушающим правила. Я тоже не ожидал, чего уж там, но не воспользоваться наводкой будет глупо. Через десять минут мы уже утрамбовываемся в машину, и я впервые пытаюсь проложить маршрут в обход камер.

Дом торчит практически посреди города, хоть и на южном берегу: недостроенное здание без крыши, в глухом стальном заборе приглашающе зияет дыра. Паркуюсь дальше по улице, где нет риска, что за время нашего отсутствия у машины открутят даже колеса. Я прихватил из департамента перчатки и пакеты для улик, теперь раздаю напарникам.

Ныряем в дыру по очереди, прислушиваемся, но мисс Утка – имя бы у нее спросить, а то неловко выходит – не подвела. В доме никого.

Нас интересует полуподвальный этаж, дверь завалена хламом, ходят, похоже, через разбитое окно. Действуем осторожно, но никаких сюрпризов для незваных гостей местные не оставили. На полу слой мусора, хрустят под ногами использованные шприцы.

– Выглядит как логово наркомана, – бормочет Шон.

– Дороги на руках, – напоминает Эзра. – Наркоман и есть.

– Но он же продавал! Если бы одиночкой был, понятно, но вроде ж нет.

Они переговариваются, я пробираюсь вдоль противоположной стены, оглядываясь и внимательно смотря под ноги. Что-то розовое цепляет взгляд, выцветшее, но все еще яркое на фоне прочих истлевших тряпок. Кряхтя, опускаюсь на корточки, вылавливаю вещицу из мусора.

… Алая шапочка на фотографии слишком броская, отвлекает внимание от лица, плохо. Да и лицо – обычный ирландский ребенок, никаких примет, в этом квартале таких каждый второй…

Медленно выдыхаю. Шапочка выцвела лет пятнадцать назад, помпоны оторвались, но я узнал бы ее, пожалуй, и еще через пятнадцать лет.

Сколько я просидел над тем снимком, особенно когда Джемма велела закрывать дело. Боже мой, и ведь даже имя, Элвин, все то же. Получается, можно позвонить О’Райли и сказать, что появились зацепки? Спустя двадцать лет?

– Шон, Эзра! Где здесь камеры рядом? Нам нужно фото Ирландца.

– На углу с Восемнадцатой есть, – первым вспоминает Шон. – Он мог попадаться, даже если переулками пробирался. Или где супермаркет на трассе.

– Хорошо. Когда тут закончим, займись, пожалуйста. Этот парень у нас, похоже, дважды потеряшка.