Взаимная помощь среди животных и людей как двигатель прогресса

Так как у кабилов уже существует частная собственность, то среди них, очевидно, есть и богатые, и бедные. Но, подобно всем людям, живущим в тесном общении и знающим, как и откуда начинается обеднение, они считают бедность такою случайностью, которая может посетить каждого. «От сумы да от тюрьмы не отказывайся», — говорят русские крестьяне; кабилы прилагают к делу эту поговорку, и в их среде нельзя подметить ни малейшей разницы в обращении между бедными и богатыми; когда бедняк созывает «помочь» — богач работает на его поле, совершенно так же, как бедняк работает в подобном же случае на поле богача[176]. Кроме того, djemmâa отводит известные сады и поля, иногда возделываемые сообща, для пользования беднейших членов общины. Много подобных обычаев сохранилось до сих пор. Так как более бедные семьи не в состоянии покупать для себя мяса, то оно регулярно покупается на суммы, составляющиеся из штрафных денег, из пожертвований в пользу djemmâa, или из платы за пользование общинным бассейном для выжимки оливкового масла, и это мясо распределяется поровну между теми, кто по бедности не в состоянии купить его для себя. Точно также, когда какая-нибудь семья убивает овцу и быка не в базарный день, деревенский глашатай выкрикивает об этом по всем улицам, чтобы больные люди и беременные женщины могли получить сколько им нужно мяса.

Взаимная поддержка проходит красной нитью по всей жизни кабилов, и если один из них, во время путешествия за пределами родной страны, встречает другого кабила в нужде, он обязан прийти к нему на помощь, хотя бы и рисковал для этого собственным имуществом и жизнью. Если же такая помощь не была оказана, то община, к которой принадлежит пострадавший от подобного эгоизма, может жаловаться, и тогда община эгоиста тотчас же вознаграждает потерпевшего. В данном случае мы наталкиваемся, таким образом, на обычай, хорошо известный тем, кто изучал средневековые купеческие гильдии.

Всякий чужеземец, являющийся в кабильскую деревню, имеет право зимой на убежище в доме, а его лошади могут пастись в течение суток на общинных землях[177]. В случае нужды, он может, впрочем, рассчитывать почти на безграничную поддержку. Так, во время голода 1867–1868 годов, кабилы принимали и кормили всякого, без различия происхождения, кто только искал убежища в их деревнях. В области Деллис собралось не менее 12 000 человек, пришедших не только из всех частей Алжирии, но даже из Марокко, причем кабилы кормили их всех. В то время, как по всей Алжирии люди умирали с голода, в кабильской земле не было ни одного случая голодной смерти; кабильские общины, часто лишая себя самого необходимого, организовали помощь, не прося никакого пособия от правительства и не жалуясь на обременение; они смотрели на это, как на свою естественную обязанность. И в то время, как среди европейских колонистов принимались всевозможные полицейские меры, чтобы предотвратить воровство и беспорядки, возникавшие вследствие наплыва чужестранцев, никакой подобной охраны не потребовалось на кабильской территории: джеммы не нуждались ни в защите, ни в помощи извне[178].

Я могу лишь вкратце упомянуть о двух других чрезвычайно интересных чертах кабильской жизни: а именно, об установлении, именуемом аная, имеющих целью охрану в случае войны колодцев, оросительных арыков, мечетей, базарных площадей и некоторых дорог, а также об учреждении соф (cof), о котором я скажу ниже. В «аная» мы собственно имеем целый ряд установлений, стремящихся уменьшить зло, причиняемое войной, и предупреждать войны. Так, базарная площадь — аная, в особенности, если она находится близ границы и служит местом, где встречаются кабилы с чужеземцами; никто не смеет нарушать мира на базаре, и если возникают беспорядки, они тотчас же усмиряются самими чужестранцами, собравшимися в городе. Дорога, по которой ходят деревенские женщины к фонтану за водой, также считается аная в случае войны и т. д. Такое же учреждение встречается на островах Тихого Океана.

Что же касается до соф'а, то это установление представляет широко распространенную форму объединения, в некоторых отношениях сходного с средневековыми товариществами и гильдиями (Burgschaften или Gegilden), а также представляет общество, существующее, как для взаимной защиты, так и для различных целей, умственных, политических, религиозных, нравственных и т. д., которые не могут быть удовлетворены организацией) общины, рода или конфедерации. Соф не знает ограничений; он набирает своих членов в различных, даже среди чужеземцев, и он оказывает своим членам защиту во всех случаях жизни. Вообще, он является попыткой дополнения объединения, группировкою вне-территориальною, в целях выражение взаимному сродству всякого рода стремлений, за пределами данной. Таким образом, свободные международные ассоциации вкусов и идей, мы считаем одним из лучших проявлений нашей современной жизни, ведут начало из древнего варварского периода.