Вызовите посла

«А какими секретами может обладать военкор?» — задался вопросом Олег и решил, что речь, как всегда, может идти только о русской безалаберности, открытости и гостеприимстве. Военкор имеет доступ к объектам Минобороны хотя бы в силу того, что носит погоны, представляет то же ведомство, и в редакции есть специально обученный человек, который вымарывает все секретное, даже если это случайно проскользнет в статье легкомысленного журналиста. Но это не исключает, что свои знания военкор Гаврилов не способен продать на сторону. Даже если ему в служебной командировке местные бдительные офицеры будут показывать только то, что можно, вечером, участвуя в гостеприимном застолье, он сможет узнать все остальное в непринужденной беседе. Ну или почти все.

«Нет, Майкл не должен недооценивать степень моей осведомленности, — пришел к выводу Олег, поглядывая на откинувшегося на спинку кресла американца, держащего в руке бокал с вином. — И мои почти безграничные возможности на той должности, которую я сейчас занимаю. Однако необходимо, чтобы ситуация выкристаллизовалась в нечто очень конкретное, в то, что будет существенным для суда».

— А что тебя так взволновало в этом Петрове? Он предатель средней руки, если можно так выразиться. Сдал он кое-кого. Признал свою вину, каялся, отсидел, эмигрировал.

— Как ты считаешь, почему он сидит сейчас в Штатах? — вкрадчиво спросил Майкл, поставив бокал на стол. — Ты веришь в то, что он сел за банальную кражу?

— Не знаю, — пожал плечами Олег. — Почему бы и нет?

— Это было бы слишком просто. Кто хоть как-то интересовался работой спецслужб, знает, что своих агентов всегда отмажут.

— Вроде как почетные пенсионеры-шпионы? — догадливо покивал Олег.

— Ну неписаные правила такие у них, что ли, — согласился Майкл.

«Он держит меня за болвана, — весело подумал Ермилов. — Это мне на руку. Нам не впервой валять ваньку».

Моран подвел к тому, что его соотечественники из спецслужб в чем-то подозревают Петрова.

— Меня раздирает любопытство, в чем конкретно, и вообще, виноват ли бывший старлей? — Он наблюдал, как Ермилов складывает салфетку, как оригами. — А тебе не интересно? Ты ведь анализировал в своей статье его поведение, когда он действовал уже будучи завербованным ЦРУ. Не хочешь докопаться до истины?

— Каким образом? Ты считаешь, что ключ к разгадке таится в архиве ФСБ? А не у самих цэрэушников? Может, не поделил Петров чего с бывшими хозяевами?

Американец отвел глаза и сделал знак официанту, маячившему около массивного буфета, уставленного декоративными сосудами разной формы из цветного стекла. Ермилов понял, что Моран не собирается отвечать. Ему явно не понравилось, к чему клонит Гаврилов. Майкл попросил счет и еще минеральной воды.

— Нет, Сергей, дружище. Очевидно, что его заподозрили в крысятничестве. Он мог сливать ту же информацию другой спецслужбе. That’s where the shoe pinches[19]. За это его могли посадить.

Ермилов обескураженно молчал, переваривая услышанное. «Что же? Он действует в открытую, думая, что я лопух, либо все наши построения о его причастности к ЦРУ летят в тартарары?»

— Если у них есть доказательства, они ведь могли его просто-напросто убрать. Из соображений мести.

— Раз он еще жив, у ЦРУ в наличии только подозрения, — вздохнул Моран. — К тому же Петров то ли на почве ареста, то ли еще по каким причинам слегка повредился рассудком.

На языке Ермилова вертелась ехидная, но непроизнесенная сентенция о том, что цэрэушники подбирают отбросы для своих шпионских целей, а потом пожинают гнилые плоды того, что посеяли. Одноразовые шпионы недлительного срока годности — таких в их распоряжении большинство. Они продолжают вести разгульный образ жизни и после вербовки, особенно когда им в руки приплывают шальные деньги. Они обречены на провал. А после эмиграции на Запад они спиваются, сходят с ума и чаще всего в нищете. Их выжимают как лимон и выбрасывают. Иногда используют для пропаганды, как Резуна, «творившего» под псевдонимом Суворов.

«Нет-нет, чутье меня не обманывает. Моран — разведчик. Он решил отделаться малой кровью. Сказать полуправду, чтобы заинтриговать дурачка и выпивоху военкора и чтобы он за долю малую принес на блюдечке информацию о Петрове. Но мне надо повышать ставки».

— Дался тебе этот Петров! Я уже по нему отписался, неохота копошиться в его прошлом. Он мелкая сошка. Написать бы про кого покрупнее.

— Ты не понимаешь, — с досадой, но сдержанно сказал Майкл. — Мы можем получить такой эксклюзив! Раскрутить это дело, раскопать жареные факты.

— Как ты их заполучишь?

— Я читал твою статью очень внимательно. И поскольку интересовался Петровым давно, меня удивило, что у тебя там есть моменты, которые нигде не фигурировали до этого. Мне бы хотелось понимать, в чем художественный вымысел, а в чем правда.

— Там все правда!

— В таком случае возникает справедливый вопрос… — Моран вложил кредитную карту в кожаную папку с чеком и отдал официанту, дождался, когда тот уйдет, и продолжил: — Что у тебя за источник?

— Как говорил классик, «есть женщины в русских селеньях».