Вызов принят!

Сами занятия были нереально круты. Как и все студенты, изучающие актерское мастерство, мы во время уроков разбирали сценарии известных фильмов и примеряли на себя роли, на которые абсолютно не годились. К огорчению Гарри, монологов из «Гамлета» среди учебных работ не попадалось, и вскоре он стал приносить их сам.

Мне, помнится, всегда доставались комические роли, и мне это ужасно нравилось. Играть их было так просто и весело. Я с легкостью перевоплощалась в забавных придурковатых персонажей, которых в настоящем кино обычно играли полные немолодые актрисы мюзиклов. Больше всего мне нравились героиня Бетт Мидлер из «На пляже» и сестра Мюриэль из «Свадьбы Мюриэль».

Из шестнадцати человек женщин в группе было всего три, притом средний возраст их составлял примерно лет 45. Поэтому порой мне даже доставались роли красоток. Мне их давали в виде одолжения, я же этого совершенно не желала. Мне гораздо больше нравилось идеально подходить для роли Карен из «Уилла и Грейс»[15], чем кое-как натягивать на себя образ самой Грейс.

С «красивыми и уверенными в себе» героинями у меня как-то не складывалось. Зато мясистые, эксцентричные и уморительные персонажи второго плана – ведь всем известно, что главные героини толстыми и назойливыми не бывают (смайл, закатывающий глаза), – удавались на ура.

Мне правда нравилось быть смешной. И у меня это вроде бы неплохо получалось. По крайней мере, глуховатые родственники всегда приходили в восторг от моих выступлений на рождественских ужинах. И мои прочувствованные речи на похоронах домашних животных тоже пользовались большим успехом.

И все же мне страшно мешало то, что я не выгляжу как Рейчел, Моника или Фиби и не обладаю пенисом, как Джим Керри. (Примечание: недавно у меня была встреча с мистером Томом Фордом (Твою-то мать!!!!), и он сказал, что из меня получилась бы отличная Фиби. Теперь мы с ним точно поженимся!) Если тебя угораздило родиться девушкой, очень смешной, но не очень красивой девушкой, тебя заведомо будут считать неуверенной в себе, истеричной и нелепой. И ничего тут не поделаешь.

Во время учебы в Театральной Школе меня накрыл грандиозный заскок. Мне вдруг захотелось, чтобы меня воспринимали не просто как какую-то там смешную придурковатую комедиантку, а как серьезную драматическую актрису. Комедия была моей зоной комфорта (а все мы знаем, как я люблю уютные и безопасные места вроде тропических лесов с центральным отоплением), и мне почему-то примерещилось, что раз у меня с ней так хорошо ладится, никто не отнесется к моим успехам с должным уважением.

Я, засучив рукава, взялась за серьезные роли. А на вступительных экзаменах читала монолог леди Макбет «Прочь, проклятое пятно!». И меня приняли. Но, думаю, не потому, что я всех сразила наповал, а авансом, за смелость (жалостливый смайл).

В Театральной Школе я проучилась три года. И за это время мой комический талант слегка померк. Учиться мне было трудно, потому что роли, которые я играла, по большей части были мне совершенно не интересны. (Читайте в моей новой книге «Театральная Школа: мозговынос с размахом».)

Какое же это было безумное, феерическое время! На курсе нас было двадцать четыре человека, и все мы по десять часов в день, с понедельника по субботу, ошивались в одних и тех же кабинетах, залах, студиях, комнатах и постелях.

Театральная Школа стала для всех нас огромной долбанутой семейкой, которая одновременно помогает тебе поверить в себя и доводит так, что хочется вскрыть себе вены.

Глава о том, как я выжила в театральной школе

ПОСТУПИВ В ТЕАТРАЛЬНУЮ ШКОЛУ, я переехала с Золотого побережья, где мы жили с родителями, в Сидней. Мне было 17, и я слабо представляла себе, как смогу выжить.

Сначала я пыталась поступить в Квинслендский технологический университет (КТУ), но провалилась. В этом не было ничего удивительного: вступительный экзамен проходил в ноябре в Брисбене, а меня в тот момент по уши засосала школярская неделька. (Для особо культурных и начитанных поясняю: школярской неделькой в Австралии называются семь дней после выпускных экзаменов, когда недавние школьники отрываются вовсю. В это время город Серфер Парадайз на Золотом побережье становится настоящей Меккой для подростков, все еще способных влезть в джинсы восьмого размера. Ведут они себя примерно как принц Гарри образца 2007–2012 годов, но при этом требуют, чтобы к ним относились уважительно, как к кардиохирургам. В эту безумную неделю сотни выпускников рыдают, бухают, ссорятся, мирятся и снова рыдают. А еще школярскую недельку часто называют фиглярской – потому что в это же время на Золотое побережье стекаются десятки великовозрастных фигляров, которые рыщут по округе в надежде подцепить нетрезвую школьницу.)