Вызов принят. Остросюжетная жизнь работника скорой помощи

Если несколько человек думают, что я преувеличиваю свое ПТСР и что мои попытки что-то изменить – пустая трата времени, я смогу с этим жить. Большинству людей нравится то, чем мы занимаемся, и противников у нас очень мало. Отношение к психическим заболеваниям среди работников экстренных служб стало менее предвзятым, благодаря тому что люди начали более открыто говорить на эту тему. Начальству и политикам необходимо учесть рекомендации и присоединиться к обсуждению. Только тогда смогут произойти значительные изменения на законодательном уровне. Однако потребуется время, чтобы эти изменения привели к результату.

Когда я только начал свою деятельность, начальство меня поддержало. Но, как только благотворительная организация Mind свернула программу «Синий маячок» и я перестал работать с королевской семьей, энтузиазм начальства угас. Телефонного номера психотерапевта, приколотого к доске объявлений, явно недостаточно.

Попытка создать в регионе сеть экстренных служб, сотрудники которых смогут делиться опытом, не увенчалась успехом. Все надеялись, если одна служба создаст нечто стоящее, она сможет поделиться своими идеями с другими. Несколько служб, которые действительно хотели оказать своим сотрудникам психологическую поддержку, проявили энтузиазм, но так были настроены не все. Я огорчился, но не удивился. Думаю, разговоры о психическом здоровье до сих пор заставляют некоторых людей чувствовать себя некомфортно.

С безразличием и скептицизмом сложно справляться. Однако мне помогла поэзия (я никогда не думал, что напишу это предложение). Во время пребывания в США я посетил пару поэтических вечеров в барах и открыл для себя стихотворение Редьярда Киплинга «Если». Оно преподало мне урок о том, что значит быть настоящим человеком, каким я и пытаюсь быть. Время от времени, когда я сомневаюсь в себе или выбранном мной направлении, я открываю это стихотворение на телефоне и перечитываю его. В нем есть несколько строчек, которые будут близки каждому работнику скорой помощи:

О, если ты спокоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,
И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг[17]…

* * *

Я не стал неуязвим ко всему, что вижу, но стал устойчивее. Это называется посттравматической устойчивостью и ростом. Время, когда я ничего не мог делать из-за ПТСР, было ужасным, и иногда, когда я вспоминаю об этом, мне становится страшно. Однако крошащиеся кирпичи заменены новыми. Я больше не хожу на психотерапию и чувствую себя гораздо более сильным и способным справляться с травмами. ПТСР сделало меня лучше. Теперь я обращаю больше внимания на свои чувства и чувства окружающих и черпаю силы в помощи людям, оказавшимся в трудной ситуации, будь то настоящие или бывшие коллеги, работники других экстренных служб или люди из совершенно других сфер.

История с семимесячным ребенком, описанная в начале книги, произошла относительно недавно. Это еще раз доказывает, что к таким страшным вызовам невозможно привыкнуть. Однако вы можете научиться смягчать удар. После того как я предпринял неудачную попытку спасти младенца, я заполнил необходимые документы, а затем поговорил с врачами и медсестрами отделения неотложной помощи. Мне это помогло, и я думаю, что им тоже. Вернувшись на станцию, я обсудил произошедшее с коллегами. Им было интересно послушать меня, потому что это побудило их задуматься, как они поступили бы в такой ситуации. Мне стало гораздо легче только от того, что я выговорился. До ПТСР я, скорее всего, даже не упомянул бы об этом.

Я сказал своей напарнице, которая устроилась к нам относительно недавно и не сталкивалась с такими страшными ситуациями, что ей не нужно молчать об увиденном и что она может поговорить со мной или другими людьми в любое время. Я также сказал ей, что, несмотря на страшные вещи, увиденные мной в прошлом, я продолжаю работать изо всех сил.

Я не спал двадцать четыре часа, поэтому вы можете подумать, что я, еле держась на ногах, вошел в дом и рухнул на диван. На самом деле я смотрел в потолок, вспоминая крики и причитания родителей ребенка. Когда я наконец заснул, мне приснился кошмар, в котором младенец умирал снова и снова. Я все еще вижу того ребенка, даже когда бодрствую. Сомневаюсь, что я когда-либо забуду его лицо, но сейчас я чувствую себя достаточно сильным, чтобы справиться с этим воспоминанием.

24 Безмерно горд