Вызов

— Она беременна! — кричала я, снова и снова целуя раскрасневшуюся подругу. — Сандра беременна, вы представляете?

Ким рыдала. Мама и Эллен тоже расчувствовались. Фиби и Кэтрин со слезами на глазах ринулись спасать наш макияж. Я же пребывала в состоянии странной эйфории — вдобавок к своему, меня переполняло счастье за своих близких друзей.

Как же долго ребята шли к этому! Как отчаянно скрывали боль, когда годами выслушивали сбивчивые объяснения врачей, что ничего нельзя поделать: оба здоровы, но вот что-то не складывается. Малыш, что родится у Сандры и Бена, будет самым счастливым в мире — слишком много людей, помимо родителей, ждут его появления на свет.

Теперь всё внимание было направлено ещё на одну будущую мамочку, которая смущённо отвечала на вопросы о сроках, вероятностях и самочувствии. Я с удовольствием уступила ей свой вихрь.

После, когда помощницы Фиби поправили нам макияж и причёски, на первый план вышла моя мама.

— Что-то старое, что-то новое, что-то взятое взаймы и что-то голубое, — пропела она. — Меня назначили ответственной за голубое.

На этих словах мама вручила мне маленькую, совершенно невесомую подвязку небесного цвета.

— Спасибо, мам.

Смеясь, я нацепила подвязку на ногу, и несколько минут меня крутили во все стороны, убеждаясь, что она не оттопыривает платье.

Всё ещё покрытая красными пятнами, расчувствовавшаяся Кимберли протянула мне сжатую в кулак руку:

— Что-то старое.

Когда она разжала пальцы, нам опять понадобилась носовые платки и тональные средства.

Обнявшись, мы рыдали над безвкусным медальоном, найденным на ярмарке в Келсо лет двадцать назад. Он лежал в пыли недалеко от павильона с засахаренными яблоками.

Технически первой его нашла я. Точнее, именно я толкнула Ким локтем за секунду до того, как мы обе обратили на него внимание. Медальон был круглым, с витиеватым узором, окаймляющим небольшой камешек зелёного цвета. Дешевое ярмарочное украшение — тогда оно казалось несметным сокровищем. Мы немного побегали по ярмарке, приставая к прохожим, но взрослые отмахивались — для них безделушка не представляла никакой ценности. Позже была придумана история про злую ведьму, наложившую заклятие на фотографию принца, которая хранилась в медальоне, и лишь настоящая любовь способна сделать её видимой. И только в полночь. Мы договорились, что будем хранить его по очереди и долго спорили, чья ночь будет первой.

Потом мы вставили туда наши фотографии и сделали медальон залогом вечной дружбы. Подкопив денег, мы купили для него дешевую цепочку и в течение нескольких месяцев по утрам надевали друг другу на шею. А потом — одна забыла, другая не вспомнила. Мне казалось, что последней медальон взяла я, и если это так, то признаться в его утере было стыдно: потеря символа вечной дружбы — страшное преступление, равносильное потере самой дружбы. Ким почему-то тоже о нём не вспоминала, и о медальоне скоро забыли.

И вот он нашёлся

— Где ты его отрыла? — рыдала я сквозь смех.

— Майки месяц назад нашёл на чердаке. Я полночи над ним проплакала, представляешь?

— Очень даже представляю.

— Пусть теперь хранится у тебя, раз я его так бездарно потеряла.

— А я думала, что я, и боялась в этом признаться. Спасибо, Кими. Это самое замечательное старое на свете!

— Вряд ли у тебя получится надеть его сегодня…

— Дай сюда! — Под всеобщий смех я надела украшение на Эбби: — Сохрани это для мамочки, солнышко.

Дочь не проявила особого интереса к блестяшке. Всё её внимание занимало платье, в котором Эбби не переставая кружилась. Завитые бронзовые кудряшки, украшенные мелкими белыми цветочками, прыгали, словно пружинки.

На Лиззи было точно такое же платье, и вместе они должны были идти впереди, разбрасывая цветочные лепестки из маленьких корзинок. Старшая, разумеется, была настроена серьёзно, а моя малышка, наверняка, опустошит корзинку ещё перед выходом из дома.

— Моя очередь.

У Кэтрин в руках тоже была бархатная коробочка. В ней оказались серьги в форме тяжелых брильянтовых капелек.

При виде их Эллен удивлённо охнула:

— А я совершенно о них забыла!

Именно мать Дилана помогла мне надеть серьги. Застёжка в них была не в пример современным, требующая определённых навыков.

— В них выходили замуж все невесты Митчеллов, начиная с прабабушки Говарда, — объясняла она. — Кэтрин была последней. Между прочим, у меня есть для тебя ещё кое-что. Это от Дилана.

При виде содержимого продолговатого атласного футляра у меня вырвался вздох изумления. На чёрной подложке лежал фантастической красоты браслет: брильянтовые нити образовывали широкую сетку с вплетенными в неё яркими изумрудными каплями. Не знаю, сколько времени ушло на подбор камней, но все они переливались знакомым тёплым светом, не однажды виденным мною во сне, — цветом глаз моего любимого и нашей дочери.

Браслет казался таким хрупким, что я боялась до него дотронуться.

— Я хочу его надеть.

Эллен вынула его из коробочки и застегнула на моей руке.

— Нереальная красота.