Потихоньку я начала двигаться к краю кровати. В какой-то момент его рука с меня соскользнула, и Дилан пошевелился. В тусклом свете спальни удалось разглядеть, как его брови сердито сошлись на переносице.
— Ш-шш, — прошептала я. — Спи, милый. Я рядом.
Дилан что-то пробормотал и перевернулся на спину. Именно в этот момент я быстро соскочила с кровати.
Спать не хотелось. Приняв душ и вымыв голову, я завернулась в один из гостиничных пушистых халатов и уселась в гостиной перед телевизором. Бездумно щёлкая по кнопке, я задерживалась только на музыкальных клипах и знакомых фильмах.
Посмотрев один с Киану Ривзом, я бросила взгляд на часы: восемь, а на улице едва начало светать. Выключив телевизор, я подошла к окну и некоторое время смотрела на просыпающийся внизу город — на огни, окаймляющие озеро, на мигающие светофоры и горящую рекламу. Внезапно до меня дошло, какой глупостью я занимаюсь — смотрю на совершенно пустой город, убиваю время перед телевизором, когда за стеной в тёплой постели лежит человек, каждая минута, проведённая с которым, драгоценна. Чуть ли ни бегом я бросилась в спальню.
Дилан спал на спине, закинув руки за голову. Его грудь была обнажена. Одеяло прикрывало лишь бёдра, открывая отличный вид на идеальные мускулистые ноги. Интересно, он правда любит спать обнажённым?
Одна мысль о том, что собираюсь делать, вгоняла меня в краску. Сначала я осторожно присела на край кровати, а затем, переместившись, оказалась полулежащей как раз рядом с бедром Дилана. Он дышал глубоко и ровно, как дышит крепко спящий человек. Медленно, дюйм за дюймом, я начала стягивать с него одеяло. Периодически, когда казалось, что ритм его дыхания изменился, приходилось останавливаться. Закусив губу, я смотрела на спящего Дилана, ожидая, что вот-вот он проснётся, застав меня за двусмысленным занятием. Любопытство, что я испытывала, свойственно разве что подростку, находящемуся на пике пубертатного периода, но никак не взрослой женщины, имеющей двоих детей.
Я уже понимала, что на нём, ничего нет, но остановиться было выше моих сил.
Внезапно перед глазами возникла сцена первого знакомства с обнажённым Диланом. Тогда — несколько лет назад — в его ванной я от смущения залилась краской. Сейчас же смотрела на него без всякого смущения. Сейчас он был моим. Его тело принадлежит мне. Как и душа. Я люблю его. Каждую клеточку, каждую черточку, каждый взгляд и каждое слово, сказанное его голосом. Он мой. Весь мой. И теперь я знаю, что означали эти слова, услышанные сквозь сон накануне.
"Это выше моих сил".
Я умирала от желания дотронуться до любимого мужчины. Тело ломило, руки дрожали, а губы саднило от желания почувствовать его, прикоснуться….
Больше не страшась разбудить Дилана, я приподнялась на кровати, затем, расположившись у него между ног, положила руку на его член. Даже в расслабленном состоянии он производил впечатление. Я сжала бёдра, вспоминая как это — чувствовать его в себе. Он доставлял мне несказанное удовольствие, двигаясь внутри, и я хотела, чтобы Дилан испытал те же эмоции. Заправив прядь за ухо, я наклонилась и поцеловала головку. Затем провела языком по всей длине и только после приподняла член, держа двумя пальцами. Меня совершенно не волновало — спит сейчас Дилан или уже проснулся, но, судя по сбившемуся дыханию, мои прикосновения не остались незамеченными. Пальцы кольцом обхватили член, и я начала водить ими вверх и вниз, безотрывно продолжая ласкать головку языком.
Он уже был крайне возбуждён, когда я почувствовала дрожащие пальцы Дилана в моих волосах. На секунду оторвавшись от своего занятия, я посмотрела на него. Его глаза блестели в тусклом свете начинающегося дня. Губы плотно сжаты, ноздри раздувались в такт неровному дыханию, что сотрясало его грудь.
— Тебе лучше закончить то, что начала, — сказал Дилан, поймав мой взгляд.
В его голосе не было нежности, не было ласки — того, к чему он успел меня приучить всего лишь за одну ночь. Сейчас в нём звучала животная страсть: грубая, порочная и чертовски заводящая страсть того, кто привык подчинять. И мне захотелось подчиниться. Захотелось сделать так, чтобы он застонал от того, что я с ним делаю. Сделать так, чтобы доказать ему: ни разу в жизни ни с одной женщиной у него не было так, как со мной!
Только я делаю с тобой это, любовь моя. Только со мной ты забываешь обо всём и становишься тем, кем хотел быть всю жизнь, — мужчиной, который любит и любим.
И именно моё имя ты выкрикиваешь, судорожно сжимая мою голову, когда проливаешься во мне, и я глотаю тебя до последней капли.
— Лив… Ли-ив… Что же ты делаешь со мной, малыш? — шипишь ты сквозь зубы, и я в последний раз провожу по члену языком, перед тем как выпустить тебя из своего горячего плена.