Вызов

— Почему не попал? — удивился Якуб. — У меня ещё есть шанс. Я надеюсь, во втором раунде мне достанется нормальный соперник!

— Ты не прошёл во второй раунд! — отрезал руководитель центра. — Я отстраняю тебя от отбора. Наши курсанты не убегают с арены.

Сказав это, Нидербергер развернулся и пошёл на своё место. Растерянный Шимчик некоторое время не знал, что ему делать, а потом посмотрел на меня и заорал:

— Ты ещё пожалеешь об этом, Гроховски!

Что-либо отвечать на эту нелепую угрозу не хотелось, но мне и не пришлось этого делать. Идеальным ответом на слова Шимчика стал возмущённый свист с трибун. Зрители могли простить бойцу всё: и плохое владение заклятиями, и скучный поединок, и глупое поражение, и даже сдачу на милость победителя. Не могли они простить лишь одного — бегства с арены. По негласным правилам такой поступок считался самым постыдным. Хуже могло быть только такое же бегство, но в поединке два на два, когда убежав, боец ещё и оставлял напарника.

Якуб ушёл под свист трибун, я поклонился благодарным зрителям и тоже покинул арену. И тут же мне на шею бросилась радостная Агата.

— Это было невероятно, Роберт! — закричала она мне в самое ухо. — У меня просто нет слов! Пойдём отсюда быстрее! Мы должны отметить такую победу!

— В другой раз отметите, — раздался у нас за спиной голос Айзеншмида, от переизбытка эмоций мы не заметили, как он подошёл, гауптман же усмехнулся и добавил:

— Гроховски, через полчаса после окончания последнего боя зайди в кабинет к господину майору!

Глава 22

В назначенное время я явился в приёмную руководителя центра «Ост». Адъютант Нидербергера сразу же проводил меня в кабинет майора. Там, помимо руководителя центра, находился ещё и доктор Штеблер.

— Поздравляю тебя, Гроховски, — сказал Нидербергер, едва я вошёл в кабинет. — Но, признаюсь, я немного расстроен тем, что не смог увидеть настоящего боя. Этот трус Шимчик всё испортил. Не дал посмотреть, на что ты способен.

— Благодарю Вас за поздравления, господин майор! — ответил я, расплывшись в улыбке. — Я рассчитываю показать всё, на что способен, на турнире в Белостоке.

— Очень на это надеюсь, Гроховски, и не меньше тебя жду начала турнира. А сейчас с тобой хочет поговорить доктор Штеблер.

— Всегда к услугам господина доктора! — отрапортовал я.

— Я тоже поздравляю Вас, Гроховски, — сказал Штеблер, в отличие от руководителя центра, доктор всегда обращался к курсантам на Вы. — Даже то немногое, что Вы нам продемонстрировали, выглядело впечатляюще. Не расскажете, как Вы добились таких успехов?

— Долгими и упорными тренировками, господин доктор! И благодарю Вас за поздравления.

— Тренировками? — удивился Штеблер. — И кто же Вас так хорошо натренировал?

— Я тренировался сам.

— Сам? — Штеблер удивился ещё сильнее, он даже приподнял брови. — Вы хотите сказать, что изучили такое сложное заклятие, как ледяной диск, без посторонней помощи? Но как такое возможно? Если я не ошибаюсь, у Вас ведь даже нет десятого уровня.

— Вы правы, господин доктор, нет уровня!

Ситуация развивалась нехорошо. Доктор был не дурак, он прекрасно понимал, что изучить такие навыки самому и без уровня невозможно. Если бы я продолжил настаивать, что изучил это всё сам в Восточном, ни у кого не осталось бы сомнений в том, что я вру. Причём вру нагло, отдавая себе отчёт в своих действиях. А это могло закончиться обещанной поездкой в Краков до турнира. Возможно, меня увезли бы сразу же после этого разговора. Надо было как-то выкручиваться.

— Так Вы нам расскажете, Гроховски, как можно самому и без уровня добиться таких выдающихся результатов? Меня, как доктора, как учёного, это чрезвычайно волнует. Уникальные и редкие возможности одарённых — это моя специализация. А Ваш случай не без преувеличения можно назвать уникальным.

После этих слов стало окончательно понятно: доктор мне не верит. И я осознал, что если сейчас не придумаю что-то хоть немного правдоподобное, то добром это точно не кончится.

— Вы не посчитаете меня сумасшедшим, если я скажу, что мне кажется, будто я всё это знал и умел раньше? — осторожно спросил я.

— Думаешь, что ты реинкарнация какого-то великого бойца? — поинтересовался Штеблер.

— Нет. У меня такое ощущение, будто я просто это знал, но забыл. Не кто-то, не какой-то боец, а именно я. Знал, а потом вдруг вспомнил. И я действительно много тренировался. Но все эти тренировки давались мне легко, будто я повторял ранее изученный материал.

Это было рискованно, но другого выхода из сложившейся ситуации я не видел. В конце концов, и Штеблер, и Нидербергер знали, кто я такой и как попал в Восточный. Версия, что ко мне вернулись изученные до похищения навыки, была самой логичной. Потому что это была правда. Я, конечно, сильно рисковал, но посчитал, что лучше прикинуться простачком, который не понимает, откуда у него проявились навыки, чем лжецом, что-то скрывающим.

— Очень интересно! — заявил доктор и посмотрел на майора, Нидербергер лишь развёл руками.

Штеблер некоторое время молчал, а потом повторил:

— Очень интересно!