Вызов

— Тогда пойдём в процедурную, пока мне кажется, что я на это готова.

Мы пошли в процедурную, Агата достала из шкафчика колбу с зельем и мерный стаканчик. Отмерила две унции, вернула колбу на место. Села на кушетку и некоторое время смотрела на стаканчик, затем перевела взгляд на меня. И я увидел в нём полную растерянность. Но испуга в нём не было, значит, стоило поддержать.

— Всё будет хорошо! — сказал я и поцеловал Агату.

— Спасибо, — ответила подруга, залпом выпила зеленоватую жидкость, отдала мне стаканчик и сразу же улеглась на кушетку.

Я подошёл к Агате и взял её за руку, она закрыла глаза, и мы начали ждать. Минут через пять тело моей подруги едва заметно затряслось, и она негромко застонала. Это длилось всего несколько секунд, после чего Агата словно потеряла сознание — все её мышцы расслабились, и она не издавала больше ни звука. Испугавшись, я тут же проверил пульс, но там было всё в порядке.

Ещё примерно через десять минут Агата неожиданно дёрнулась, вскрикнула и открыла глаза. Я помог ей приподняться и сесть на кушетке. Вопросов задавать не стал. Агата некоторое время сидела молча, затем, не скрывая разочарования, произнесла:

— Ничего не получилось.

— Куча воспоминаний о жизни в Восточном промелькнули как в клипе? — попробовал я угадать.

— Ага.

— Всё, как у меня. Как самочувствие?

— Нормально, — ответила Агата и заплакала, да так сильно, что я аж растерялся.

Я обнял подругу и попытался её успокоить, но ничего не вышло.

— Роберт, я очень хочу вспомнить, своё прошлое, понимаешь? — сквозь слёзы почти прокричала Агата, а потом неожиданно успокоилась, посмотрела мне прямо в глаза и спросила: — А ты точно Роберт?

— Нет, я не Роберт, — ответил я и добавил: — Пей ещё. Теперь тебя всё равно не отпустит, пока не вспомнишь.

— Я боюсь, что не выдержу.

— Шестикратную, как я в третий раз пил, может, и не выдержишь, а тройную должна. Будет неприятно и даже больно, но терпимо.

— Но она же тебе не помогла, — возразила Агата. — Какой с неё смысл?

— Она не вернула все воспоминания, но показала намного больше, чем то, что ты помнишь сейчас. Возможно, тебе этого хватит. Вопросов будет много, но я попробую на них ответить. В любом случае тебя это теперь не отпустит, поверь.

Агата кивнула, соглашаясь с моим последним утверждением, и сказала:

— Подай зелье.

Я достал колбу, отлил две унции в стаканчик, а колбу протянул Агате. Та быстро выпила содержимое, словно боялась, что настрой на это дело может пропасть. После чего вернула мне колбу, улеглась на кушетку и закрыла глаза.

Минут через пять Агату, как и в первый раз, затрясло, только теперь сильнее, и застонала она громче — было видно, что в этот раз она испытывает сильную боль. Впрочем, я отлично помнил все эти ощущения, и мне было искренне жаль подругу. Но вариантов у неё не было, я знал, каково это — хотеть вспомнить своё прошлое — ты ощущаешь себя чем-то не настоящим, и готов на всё ради того, чтобы узнать, кто ты на самом деле.

Мучения Агаты длились минут двадцать — она то стонала, то кричала, то её мелко трясло, а то словно пробивало сильным одиночным электрическим разрядом. Под конец она ко всему прочему ещё и побледнела так, что стала походить на фарфоровую куклу. Но несмотря на такой эффект, к моему удивлению, она не произнесла ни слова. А я, по её рассказам, во время второго приёма зелья требовал Ивана Ивановича и звал Милу. А вот Агата молчала, и причины такой реакции на зелье я не знал. Оставалось надеяться, что ей хотя бы в видениях пришло что-то значимое.

Когда Агата пришла в себя, она тут же скривила лицо и застонала.

— Голова болит? — спросил я. — Тошнит?

Подруга ничего не ответила, а лишь опять закрыла глаза, и я заметил, что она начитывает какое-то заклятие. Это длилось примерно секунд тридцать, затем ещё минуты две-три Агата просто молча лежала. За это время её бледное, практически белое как мел лицо вернуло себе здоровый цвет. Затем она поднялась, встряхнула головой и потянулась как ни в чём не бывало, а я подумал, что свои плюсы однозначно есть в том, чтобы учиться на лекаря.

— Ты как, Агата? Всё нормально? — осторожно поинтересовался я. — Что-нибудь вспомнила?

— Я не Агата, — неожиданно прозвучало в ответ.

— Ну что ж, — сказал я, невольно усмехнувшись и протянув подруге руку. — Давай тогда знакомиться. Я Роман!

— Похоже, что я Анна, — ответила бывшая Агата и пожала мою ладонь.

Глава 21

Агата-Анна выглядела настолько растерянной, что я даже не сразу нашёл что ей сказать. Некоторое время я просто держал девушку за руку и смотрел ей в глаза, пытаясь считать эмоции. К моему удивлению, ничего яркого я не почувствовал, все эмоции были приглушены — видимо, очень уж ошарашила мою подругу такая новость. Но хоть у меня и не получилось нормально считать эмоции, я не смог не отметить, что среди них не было страха. Уж его я бы почувствовал — он считывается очень легко.