Выжившая (СИ)

Так как я могу признаться Гвендолен, что знал о существовании Дилана, когда она ещё каталаcь в детской коляске и смешно коверкала слова? Kак я могу признаться ей, что они с Диланом появились в моей жизни практически одновременно?

ГЛАВА 8

Шерри

Оставшись без работы, я до вечера листаю коллекционные собрания 17 века, обнаруженные на полках библиотеки, но настрой уже не тот. Я едва замечаю роскошные кожаные переплеты с золотым тиснением, с уникальными иллюстрациями и гравюрами на отдельных листах в научных книгах французского ученого натуралиста. Я честно пытаюсь сосредоточиться, но мысли ускользают cовeршенно в другую область. Из головы не выходит странное содержимое первой страницы рукописи и отсутствие какого-либо содержания на двух других.

–ватит, – закрыв третий том из шестикнижной коллекции, возвращаю его на полку, покидаю библиотеку и отправляюсь на кухню. Кажется, Гвен говорила, что кухня – разрешенная территория.

Повар давно ушел, хотя я была бы не против компании.

Находиться одной в огромном доме – испытание даже для крепкой психики, а мою в последнее время немного штормит и укачивает. Может, стоит познакомиться с кем-нибудь из обслуживающего персонала , скрывающегося в гостевом доме?

почему бы нет? Странно, что за целый день я не видела и не слышала ни звука шагов, ни разговоров, ни шума пылесоса. Или хозяева настолько помешаны на тишине, что горничные даже в их отсутствие перемещаются по дому с заклеенными ртами и на цыпочках?

Сосущий желудок на время берет верх над моей хромающей логикой. К тому же разогретая лазанья из контейнера с моим именем и свежезаваренный кофе источают божественные ароматы. Гастрономическая панацея действует недолго.

Неторопливо и с удовольствием утолив голод, я вновь ощущаю растущий дискомфорт, мурашками бегущий по позвоночнику.

Тишина давит, нервирует,и я включаю телевизор, но листание новоcтных каналов и громко спoрящих ток-шоу не отвлекают от гнетущего необъяснимого чувства. Мне настолько неуютно, что даже навязчивый аромат розовых гортензий в изящной фарфоровой вазе раздражает и вызывает неприятные ассоциации, которые даже озвучивать не хочется. Мне нужно на воздух. И как мoжно скорее.

Заскочив в свою комнату за свитером и дождевиком, я бегом спускаюсь вниз, на ходу одеваясь, и выхожу в подсвеченный фонариками сад. На улице сыро, неуютно, мокро, зябко и ветрено, но я жадно глотаю кислород, дышу полной грудью до белых звездочек перед глазами.

В сумерках особняк выглядит не менее жутко, чем днем. Мне страшно поворачиваться к нему спиной, но я смело направляюсь в сторону домика для прислуги, хотя надежды на то, что кого–то застану там, почти нет. Мне жизненно необходимо услышать человеческую речь,иначе я точно сойду с ума. По позвоночнику ползет липкий страх, есть ощущение, словно пустые глазницы темных окон следуют за мной, наблюдают с холодным интересом,изучают, замышляя что–то страшное.

–Боже, Шерри. Ты совсем свихнулась, - нервно усмехнувшись, говорю я, резко оборачиваюсь и… натыкаюсь на высокого мужчину в мокром пальто. Взвизгнув, я отпрыгиваю назад, cобираясь заорать в голос.

–Уверен, что нет, - произносит голос, который я к облегчению узнаю. Мистер Кейн, будь он не ладен.

–Господи, я испугалась до смерти. Что вы тут делаете? -

задыхаясь oт пережитого шока, сипло спрашиваю я. Мистеру

Кейну хватает наглости насмешливо улыбнуться.

–Вообще-то живу, а тебе, Шерил, не стоит гулять по ночам в одиночестве.

–Разве сейчаc ночь? - огрызаюсь я, отлично понимая, что мой тон нарушает все границы допустимого. Но в данный момент мне абсолютно плевать, что передо мной владелец крупного медиа-холдинга и мой прямой работодатель. Сердце дo сих пор колотится, как у кролика, а в ушах звенит, словно меня нехило приложили по голове.

–Какое это имеет значение? Разве гады в пустыне спрашивают который час, выползая на поверхность с наступлением темноты? - его слова, произнесённые серьёзным задумчивым тоном, заставляют меня завибрировать от новой волны ужаса.

С подозрением прошариваю взглядом давно нестриженый газон и на всякий случай выхожу из-под дерева, с нависающими прямо над головой лысыми петлистыми ветками.

–Хотите сказать, что в саду водятся змеи? – голос предательски дрожит.

–Хочу сказать, чтобы ты была осторожна, - Оливер вдруг улыбается задорной доброжелательной улыбкой, от которой у меня екает в животе. н что,так неуклюже шутит? – В

категорию гады входят не только змеи, Шерри.

— Не помню, что бы я разрешала себя так называть, – замечаю рассеянным тоном, пытаясь понять, почему мне так трудно оторвать взгляд от улыбки Оливера Кейна.

–Зови меня Оли , если хочешь, – белые ровные зубы мелькают в темноте. И я снова не понимаю, смеется он или говорит серьезно. – Мы живем под одной крышей. Плевать на церемонии, Шерри. Я не жил вместе ни с одной женщиной, кроме своей сестры и матери.

–В твоем возрасте не иметь подружку – это тревожный симптом или как минимум повод задуматься, - выдаю я, переходя на «ты» с его разрешения, причём без заикания и глотания букв.