Выстрел с монитора (сборник)

— Молитва — тоже еще не признак религии. Кто из людей не молился хотя бы раз в жизни? В детстве — придуманным героям, любимой игрушке. Матери… А потом — судьбе, случаю. И тому еще, кого любишь… И когда молятся Хранителям, это не столько вера в высшие силы, сколько просто ритуал, при котором дух наш становится тверже, ибо обретает надежду… А дает надежду как раз пример Хранителей — пример их жизни, а порой и смерти.

— Разве смерть может дать надежду? — боязливо вскинулся Корнелий. И с болью ощутил опять, как жалобно, по–ребячьи, хочется ему жить. Просто жить: смотреть на небо и деревья, есть хлеб и пить воду, щуриться от солнца и мокнуть под дождем. И ощущать великое счастье оттого, что за плечами не стоит близкая, неумолимая, как чиновник, гибель.

— Я понимаю вас, — без улыбки сказал настоятель Петр. — Однако поступками своими Хранители не раз доказали, что зачастую смерть — продолжение жизни. Прежде всего это Девять Хранителей Главного Круга, во имя которых отчеканены священные щиты, сохраняемые в нашем храме. А также и множество других людей, кто причислен к Хранителям за подвиги во имя защиты своих ближних от всякого зла… Это не красивые слова, а логика их бытия.

— Их бытия, — вздохнул Корнелий. — В их время… А где уж нам, грешным обывателям…

— Но ведь и Хранители были в свое время простыми смертными. Со всеми слабостями и сомнениями. Они реальные люди своих веков, это нам известно еще из школьных уроков…

При словах о школьных уроках беспокойство снова тяжело колыхнулось в Корнелии. Но все это было неважно («Да, неважно!»). Главное — удастся ли спастись. Главное — надежда.

Настоятель Петр, однако, продолжал ровным своим тоном:

— Жития Хранителей, кстати, еще неисследованная тема. Целый пласт нашей цивилизации. Масса бродячих, меняющихся сюжетов, сказок, легенд. Не переходят ли они из пространства в пространство?.. Взять хотя бы легенды о трубачах. Может быть, это кочующий сюжет об одном герое? Смотрите, как можно проследить трансформацию имени: Иту Дэн, Итудан, Итан, Ютан, Юханл. Впрочем, извините. Я начал развлекать вас темою, которая интересна лишь мне…

Корнелий сидел все так же, упираясь ладонями в край топчана. От напряжения болели мышцы предплечий. Особенная, горячая боль ощущалась в точке локтевого сгиба. Корнелий вдруг понял, что разболелся под пиджачным рукавом след от шприца. И сразу вспомнился такой же бурый бугорок на ноге у малыша Чижика… «Сволочи…»

— Я слышал о трубаче Юхане, — медленно, через силу сказал Корнелий. И с натугой поднялся. В брючном кармане нащупал среди легких, как лепестки, алюминиевых монеток одну — тяжелую. Взял на ладонь. Монетка показалась очень теплой, почти горячей. — Настоятель Петр, я должен сказать… я солгал вам…

Тот сделал от стены два легких шага. Наклонил набок голову:

— В чем же?

— Когда сказал, что ничто не держит меня здесь… Помните, я говорил о ребячьей сказке? Вот эти дети…

…Подземный ход был как в кино из рыцарских времен: каменный, извилистый. Лишь вместо факелов — редкие электрические огоньки в желтых плафонах.

Настоятель Петр легко и с шелестом шагал впереди. «Прелат…» Шли молча, и в такт шагам вспоминался Корнелию недавний разговор…

— А чем вы поможете им, если останетесь? Скрасите им несколько дней или недель? Соразмерна ли цена — собственная жизнь?

— Я не говорил — остаться. Я подумал: а если взять их с собой? На Луга… Это можно?

— Это… наверно, можно… Больше дюжины, крупный переход, решать должен Круг Настоятелей, но нет времени… Я обязан рискнуть. В конце концов, наша общая вина, что безындексные дети до сих пор были почти вне нашего внимания… Эта проклятая беспомощность, мы можем так мало…

— У вас будут неприятности?..

Петр коротко засмеялся:

— Не в этом дело… Нарушение Устава всегда несет опасность непредсказуемых последствий. Но это я возьму на себя… В конце концов, мы все в служении своему делу достаточно эгоистичны. Знать, что сделал больше, чем был обязан, и лишний раз прославил Хранителей, — это ли не награда? — Петр опять усмехнулся.

«А ведь я тоже эгоистичен в том, что делаю, — подумал Корнелий. — Так ли уж близки и важны для меня эти ребята? Я боюсь за себя — что не смогу потом жить спокойно, если предам их…»

— Я знаю, о чем вы думаете, — осторожно проговорил Петр.

— Не трудно догадаться, — буркнул Корнелий. И не почувствовал смущения.

— Детям не так уж важны ваши побуждения. Главное, что они увидят Луга…

— Вы уверены, что им там будет хорошо?

— Я знаю… Я несколько раз встречал мальчика, он приходит оттуда. Он обычный ребенок того мира. Удивительная отвага и ясность души. Если все они такие, можно верить, что дети там не знают обид…

— Да помогут нам Хранители… — шепотом сказал Корнелий и сжал в кулаке монетку.

— Да будет так.

…Теперь они шли и шли к тайному выходу, о котором, по уверению Петра, не ведали уланы. Петр оглянулся.