Выстрел

— Ну, некоторым просто приходится их есть.

— А ты не любишь?

— Закажи салат «Цезарь» для начала, а на продолжение — бифштекс. Ты съешь пищу для кроликов, а я бифштекс. И еще закажи большой десерт. И большой кофейник с кофе.

— Я предпочитаю чай.

— Не могу согласиться, — заявил Ричер. — Возможен любой компромисс, но только до определенного предела. Даже ради Министерства обороны.

— Но мне хочется пить.

— Нам принесут воду со льдом. Они всегда приносят.

— Но у меня более высокий чин.

— Так было всегда. Ты видела, чтобы я хоть раз пил из-за этого чай?

Она покачала головой и выбралась из постели. Не надевая халата, подошла к столу, сняла трубку и заказала салат «Цезарь», филейную вырезку в шестнадцать унций и большой торт с мороженым. И кофейник на шесть чашек. Ричер улыбнулся ей.

— Принесут через двадцать минут, — сказала Хаттон. — Давай пока примем душ.

Раскину достался центр города. Он перемещался по нему пешком, с портретом в руках и списком в голове: рестораны, бары, кафе, закусочные, продуктовые магазины, отели. Начал с «Метрополя». Вестибюль, бар — неудача. Он быстро и не привлекая внимания проверил китайский ресторан, находившийся в двух кварталах от «Метрополя». Раскин считал, что хорошо справляется с такого рода работой. Он был незаметным человеком. Его никто не запоминал. Средний рост, средний вес, обычное лицо. Просто «дыра в воздухе», иногда это его огорчало, но часто давало преимущество. Люди смотрели на него, но словно не видели. Их глаза не задерживались на нем и скользили дальше.

В китайском ресторане Ричера не оказалось. В бистро и ирландском баре — тоже. Тогда Раскин вышел на тротуар и направился на север, чтобы проверить офис адвоката, а потом решил, что пойдет в сторону «Марриотта». Лински сказал, что именно там бывают знакомые дамы Ричера. А опыт Раскина подсказывал, что парни, которые чего-то стоят, проводят с женщинами больше времени, чем другие.

Приняв душ, Ричер одолжил у Хаттон зубную щетку, пасту и расческу. Затем завернулся в полотенце и пошел за своей одеждой. Он успел привести себя в порядок и сел на кровать, когда в дверь постучали.

— Обслуживание в номерах, — послышался голос с иностранным акцентом.

Хаттон высунула голову из ванной. Она была одета, но еще не успела высушить волосы.

— Открой дверь, — сказал Ричер.

— Я?

— Тебе придется расписаться.

— Распишись за меня.

— Через два часа полицейские, которые меня не найдут, могут вернуться в отель. Будет лучше, если никто из персонала не узнает, что ты не одна.

— Ты никогда не расслабляешься, верно?

— Чем меньше я расслабляюсь, тем чаще мне везет.

Хаттон поправила волосы и направилась к двери. Ричер услышал, как задребезжали тарелки на тележке, потом заскрипело перо — Хаттон подписывала счет. Ричер услышал, как дверь закрылась. Он вышел в гостиную и увидел посреди номера столик на колесах. Официант поставил возле него один стул.

— Один нож, — сказала Хаттон. — Одна вилка. Одна ложка. Мы об этом не подумали.

— Будем есть по очереди, — предложил Ричер. — Так даже романтичнее.

— Я разрежу твой бифштекс, и ты сможешь есть его руками.

— Ты могла бы покормить меня. Нам следовало заказать виноград.

Она улыбнулась.

— Ты помнишь Джеймса Барра? — спросил он.

— Слишком много воды утекло с тех пор, — ответила Хаттон. — Однако вчера я перечитала его досье.

— Насколько хорошим стрелком он был?

— Не лучшим из тех, что у нас были, но и не худшим.

— Именно таким он мне и запомнился. Я только что побывал на той парковке, чтобы еще раз своими глазами увидеть место преступления. Впечатляющая стрельба. Очень впечатляющая. Я не припоминаю, чтобы Барр был так меток.

— Однако оставил очень много улик. Ричер молча кивнул.

— Возможно, он очень старательно тренировался, — предположила Хаттон. — Барр служил пять лет, но с тех пор прошло почти в три раза больше времени. Не исключено, что его талант стрелка развился позже.

— Может быть, — ответил Ричер. Она посмотрела на него.

— Ты не останешься, верно? Ты собирался уйти сразу после обеда. Из-за полиции. Думаешь, они снова сюда придут?

— Так и будет, — сказал Ричер. — Можешь не сомневаться.

— Я не обязана их впускать.

— В небольших городах полицейские делают, что хотят. А если они найдут здесь меня, у тебя будут серьезные неприятности.

— Но только не в том случае, если ты невиновен.

— Однако у тебя нет никаких доказательств, что это так. О чем они и скажут.

— Адвокат здесь я, — сказала Хаттон.

— А я был полицейским, — ответил Ричер — И я знаю, как они себя ведут. Полицейские ненавидят тех, кто скрывается от правосудия. Такие парни выводят их из себя. Они арестуют не только меня, но и тебя и лишь потом начнут разбираться, что к чему. И разберутся только через месяц. А к тому моменту твою вторую звезду можно будет спустить в унитаз.

— И куда ты сейчас пойдешь?

— Понятия не имею. Но что-нибудь придумаю.

Входная дверь в вестибюле башни из черного стекла была заперта на ночь. Раскин дважды постучал. Сидевший у входа охранник поднял голову. Раскин помахал в воздухе рисунком.