Высший разум

Когда Вадим проводил медбригаду до дверей, дед и вообще встал.

Неуверенно, покачиваясь, но встал.

Лиза помогла ему позвонить в поликлинику, вызвать на дом врача. Согрела чай и сделала бутерброды. К удивлению Вадима, обычно жадноватый дед пригласил ребят за стол.

Пацаны засмущались, сообразив, что надо будет разуваться, засобирались на улицу.

Тогда дед вытащил мешочек с конфетами и печеньем и весь вручил Лизе. Испугался, что ли? Решил, что помрёт?

Так или иначе, с дедом вроде бы обошлось, и можно было уходить.

Мирон с Ильёй быстро свалили в подъезд, Лиза обулась, накинула свою белую курточку. Вадим пропустил её вперёд, обернулся:

— Ну, пока, — буркнул он деду привычное. — Не болей тут больше, а то маме расскажу. Она тебе давно сиделку нанять грозится.

Дед остановил его жестом:

— Ты постой, Вадик…

Вадима передёрнуло: только «Вадиком» его ещё не называли.

— Не обижайся на меня, старого, — пробормотал дед и сунул ему в руку смятую пятисотку.

— Дед, ты чего? — Вадим попытался вернуть деньги, но дед затряс головой.

— Ты бери. Я очень много тебе должен. Ты же — мой единственный внук.

«Дошло, что ли? Или мне деда подменили?»

— Я, может, не всегда тебя понимал. Ты извини…

— Да ладно… — буркнул Вадим.

Неловкость сцены бесила его. Но деньги он всё-таки взял, не глядя сунул в карман и быстро сбежал по лестнице, догоняя Лизу.

Что повлияло на деда: страх внезапной смерти или избавление от личинки? Но что-то повлияло, факт.

— Ну? — спросил Мирон, как только Вадим с Лизой вышли из подъезда. — Чё это было-то?

Он смачно жевал печенье, роняя крошки.

— Я по приколу очки надел и посмотрел на него, — хмыкнул Вадим. — А там… Пятно. Вытянутое, как червяк, и так же дёргается. Над левым глазом висело. Наверное, это и есть личинка.

— И чё она? — Илья конфеты игнорировал, ему хотелось узнать развязку с дедом.

Лиза отняла у Мирона и протянула Вадиму трофейный мешочек с конфетами и печеньем.

Тот взял квадратную плоскую печеньку. Такие мама особенно презирала и покупала их крайне редко.

— Она меня пугать начала. — Он откусил. — Вот прямо вдруг заливает всего изнутри страхом…

— А ты?

— А я её, наверно, порвал, что ли. Дед упал… И я подумал — хана дедушке. Ему сильно не нравилось, что я личинку прибить пытаюсь. Он, вроде, даже толкал меня. А потом я очнулся, а он — на полу лежит.

Вадим прожевал печеньку, которая намеревалась встать поперёк горла, вздохнул: «Ну и жизнь, да?»

Поморщился: скверная это была штука, то личинка пугала его, потом дед грохнулся… Так никаких нервов не хватит.

— Надо же в центр позвонить! — осенило Лизу. — Они же просили, если мы что-то увидим…

— Да ну его на фиг. — Вадим передёрнул плечами. — Только центра мне сегодня опять не хватало. И так ночью приснится — сдохну. Завтра всё равно идти, тогда и расскажем.

— А ты её точно убил? — спросил Мирон.

— Не знаю. Но она лопнула и развеялась. Скорее всего — убил.

— Эх, вот бы посмотреть, какая она… — вздохнул Илья.

— Постой! — Мирон даже остановился. — Так значит, они правы? Эти, из центра? Значит, личинки… И… эти…

— Вторженцы, — подсказала Лиза.

— Так что же это тогда делается? Мы — ничего не видим, а они ходят по улицам? Их без очков-то можно хоть как-то выловить?

— Ну, если все, кто с личинками, такие же сволочные, как мой дед, то, видимо, можно.

— А он всегда такой был, или недавно?

— Он всегда был гад, но в последние годы — особенно. Может, это и правда из-за личинки. — Вадим задумался, вспоминая выверты деда.

— А может, такой гадкий характер и сделал его уязвимым для личинки? К тебе же она не перецепилась? — предположила Лиза.

— А такое можно вообще? — удивился Мирон. — Чтобы перецепилась?

Вадим похолодел. Если можно, то…

Он испугался за маму, которая нередко завозила деду продукты, за двоюродную сестрёнку Милу.

— Страшно, правда? — Лиза ухватилась за его руку, сжала.

Сзади засигналила «газель».

Илья обернулся и показал водителю кулак.

— Между прочим, это мы посреди двора встали, конфеты жрём. Он проехать не может, — захихикал Мирон.

— А вот и не фиг через дворы срезать, — огрызнулся Вадим, но отошёл, пропуская машину.

— Делать-то что будем? — спросил Илья. — Может, пойдём поохотимся?

Мирон высыпал в рот из мешочка последние сладкие крошки. Пробормотал:

— Я прямо не знаю… А вдруг они тоже на нас нападут? Вдруг у Вадима это нечаянно вышло?

— Завтра после уроков придём в центр, как и договаривались, — выдавил Вадим. Про центр ему даже думать сейчас не хотелось. — Пообещали какое-то обучение, вот и будем разбираться. И мочить эту мразь.

— Завтра у нас пять уроков, но, если что — я слиняю пораньше, — кивнул Илья.

— Тебя там на второй год оставить не грозятся, не? — восхитился Вадим.

— Да ну-у, — протянул Илья. — Я ж спортивная гордость школы. Трояков наставят, поди.

— А ОГЭ?

— Да поди на тройку спишу математику.

— Мирон?

— А чё сразу я?