Высший разум

В этом месте головная боль делала всплеск. Похоже, их там наконец локализовали. Но если бы их сознания отключили от генератора, Вадим бы сейчас ничего не вспомнил. Значит, копии сознаний были сохранены, а утром — наложены на мозг Вадима и ребят? Ведь он же видел там Лизу…

Ребят надо срочно найти!

Лиза не узнала Вадима утром, и он её не узнал… Но она же сейчас вспомнит!

Она учится в этой же школе. Видимо, классом младше. Мирон… Мирон говорил про себя что-то, но что?

Ой, блин, надо же было хотя бы телефонами обменяться! Да он же даже фамилий не знает. Ой, дура-ак, какой дурак!

Ну, Лизу он найдёт, а дальше? А Егор? Он же вообще там остался…

Вадим сжал голову руками.

Историчка тревожно глянула на него. Пришлось глотнуть воды и сесть прямо.

Нет, психовать — это не дело. Сначала короткий план — найти Лизу. А там уже станет ясно, что дальше. Возможно, Лиза и ребята тоже должны подойти в центр к двум часам. Когда он найдёт Лизу — он это узнает. А если ребят не позвали, то уж фамилии-то их в центре есть! А шантаж — дело простое, хоть и неприятное.

Вадим тихонько сунул в ухо наушник и открыл свой плей-лист ВКонтакте. Немного хорошей музыки, и нервы будут как новые. Григ или Сен-Санс?

Какое-то чмо с ником specialpony упорно скреблось ему в личку. Какого фига?

Он нажал на навязчивый контакт с намереньем сказать ему всё про липучих уродов…

«Вадим, это Мирон».

«Мэн, ты живой?»

«Ты где, блин?»

Сообщений было много, самое раннее датировалось десятью часами. Видимо, Мирон пришёл в себя раньше. Крепкий оказался.

Лицо Вадима расплылось в улыбке.

«Я — норм. Как ты меня нашёл?» — написал он.

«Ты же сказал: 20-я школа, ник Вад Дим».

«Фак, я забыл. Где остальные?»

«Не знаю, как искать. Лиза — тоже 20-я школа. Илья — в какой-то из ближних. Ближе всех по гуглу 120-я. Но может и 49-я, 46-я?»

«Не знаю. 40-я ещё близко».

«В 40-й я бы знал. Я тута. Он спортсмен. Надо чекнуть спортклубы».

«Хорошо, ищи. Сколько уроков?»

«У меня? Пять».

«Тоже. Как закончишь, подходи к моей школе. Знаешь, где 20-я? Найдём Лизу».

«Знаю. Рядом. Годится».

«Мне к 14:00 в центр».

«Блин, мне тоже».

«Значит, Илья там тоже будет».

«Точняк! Тогда ладно, буду контролку писать…».

Вадим выдохнул с облегчением. Улыбнулся: ну, Мирон! Вместо контрольной переписывается.

Включил Сен-Санса.

Музыка началась тихо-тихо…

Последний урок. Вот сейчас. Сейчас он увидит Лизу и ребят.

Тема разрослась, ударила в ухо. В другое, свободное от наушника, ворвался звонок.

Всё!

Вадим встал, пошатнулся. Чего же голова-то так кружится?

— Ребята, проводите кто-нибудь Скрябина? — воззвала к классу НеЭВМ.

Вызвался вездесущий Рыжков. Он был из тех, кого «много».

Спорить Вадим не стал — пусть пока провожает. Во дворе, если не отошьётся сам — получит пинка.

Он даже подождал, пока Рыжков возьмёт в раздевалке куртку. Не хотелось спешить. Вообще ничего не хотелось. Разве что — сесть и затупить под Сен-Санса. Пошёл ласковый такой запил. «Danse macabre», скрипочки… И тема, прямо как ножом по нервам… И молоточки…

Вадиму стало даже немного больно. Это было сыграно про него. Про то, как он этой ночью в этих поганых туннелях…

— Ну чё, почапали? — вклинился в Сен-Санса Рыжков.

«Нарисовался — не сотрёшь».

— Пошли! — Вадим встал.

Голова гудела, но мир больше не качался.

Он подошёл к расписанию: у восьмых классов тоже было сегодня пять уроков. А вдруг Лиза уже ушла домой?

Вадим так быстро двинул к выходу, что Рыжков едва догнал его.

— О, тебе полегчало, челик!

Вадим не ответил. Он быстро миновал тамбур и вышел во двор.

Светило весеннее солнышко, вытоптанный за зиму газон был вскопан малолетними узниками учителя биологии, а на пятачке возле киоска с хлебом и шоколадками стоял Груша с тремя приятелями и цеплялся к рыжей девчонке в белой куртке.

Вадим успел подумать, что четверо на одного — многовато будет, что Рыжков — не просто не помощник, а ещё и мешала…

Но всё это проскочило в голове отстранённо и холодно: погода, птички, четверо на одного.

Для нормального Вадима такой расклад был критическим, для Вадима, преодолевшего подвал с монстрами, это был вообще не расклад. И не такое видали.

Он, не снижая скорости, пересёк двор.

— Ты, поди, хипачка какая-то? — «шутил» Груша. — У нас тут таких не любят! Неча тут выпендриваться!

Трое грушинских прихлебал ржали. Рядом тусовались девчонки из восьмого: глазели и хихикали. Они явно «хейтили» Лизу. Неужели это они натравили на неё этот тупой овощ? Хотя, скорее фрукт…

— Ты чё, Груша, берега попутал?!

Вадим знал, что взял непривычно резкий тон — с Грушей они держали агрессивный нейтралитет, особо не зарывались, «ходили по краешку».

Вадим изменил равновесие быстро и в лоб. Зная тормозную природу Груши, он всего лишь хотел переключить его с приятелями на себя, и на особый эффект не рассчитывал, но реакция гэшников поразила его.

Увидев Вадима, Груша переменился в лице: глаза забегали, рот обвис. Его подпевалы заткнулись, тут же потеряв к Лизе всякий интерес, и уже присматривали пути к отступлению.