Высокие звезды

Но тут он приблизился к скале, и его тень приобрела человеческие очертания.

«А вот теперь всё нормально. Многое зависит от того, с какой стороны на себя смотреть. Но самое странное, никогда не догадаешься, как ты будешь выглядеть в следующее мгновение».

Уже издали Хуан Гонсало заприметил повозку. Его братья возвращались из селения, ведя под уздцы коня. А в повозке, на охапке соломы, лежал отец.

— А я-то думал, они в поле, — с горечью промолвил Хуан Гонсало, идя навстречу братьям. — А они вновь были в Санта-Риберре и, наверное, напились. Нет, чтобы удерживать отца, так они его ещё и подбивают на пьянство.

— Привет, Хуан Гонсало! — издали закричал средний брат Санчо и его толстые щёки затряслись от смеха. — Где, это ты пропадал, небось, опять ковырялся в земле?

— Привет, — коротко бросил Хуан Гонсало, не давая пока выхода своей злобе.

— А-а, а вот и мой младший братишка, — широко раскинул руки старший брат Мануэль. — Ты зря на него сердишься, Санчо, нужно же кому-то работать в поле. Лучше поблагодари его.

— Спасибо! — в издевательски низком поклоне склонился Санчо. — Не знаю, что бы мы без тебя делали.

— Что с отцом? — юноша подошёл к повозке и посмотрел на спящего сеньора Ортего.

— Спит, — недовольно бросил Санчо.

— Вы, наверное, опять пили вместе с ним?

— Он пил сам по себе, мы сами по себе. У нас свои деньги, а у него свои.

— Откуда у вас деньги на выпивку?

Тут Санчо замялся и посмотрел на Мануэля, чтобы тот, как старший, объяснил младшему брату, откуда у них появились деньги на выпивку.

— Мы кое-что продали.

— Что?! — выкрикнул Хуан Гонсало.

— А это не твоё дело.

— Всего лишь полмешка зерна, — сплюнул себе под ноги Санчо.

Сеньор Ортего что-то пробормотал и заворочался на соломе.

— Отец! — воскликнул Хуан Гонсало.

Сеньор Ортего открыл глаза и улыбнулся:

— А, это ты, Гонсало?

Затем он сел и осмотрелся.

— Что, мы едем, в Санта-Риберру?

— Нет, мы оттуда возвращаемся, отец, — немного заискивающе ответил Санчо.

— Что мы там делали?

— Немного веселились.

— А-а, теперь вспомнил.

Сеньор Ортего спустил ноги на землю, встал и потянулся.

— Ну вот, мы почти что дома.

— Отец… — с горечью сказал Хуан Гонсало.

— Не надо сердиться на меня, сын.

— Я не сержусь, отец.

— А я вижу, сердишься. И правильно делаешь, негоже мужчине напиваться, когда в доме полно работы. Но и ты должен понять меня.

— Но почему они пьяны? — спросил юноша.

— Они непутёвые, — махнул рукой отец, — вся моя надежда только на тебя.

— Конечно, он у нас любимчик, — недовольно буркнул Санчо.

Мануэль поддержал его:

— Да, Хуан Гонсало, всё лучшее всегда доставалось тебе.

— Не ссорьтесь, дети, — попробовал помирить их сеньор Ортего, — идёмте лучше в дом.

Вновь заскрипели колёса повозки, вновь мужчины двинулись по дороге.

— Ты работал в поле? — виновато спросил сеньор Ортего.

— Да, отец, я хочу очистить от камней ещё одно поле, у самого ручья. Там хорошая земля и пару лет мы сможем получать неплохой урожай.

— Я тоже когда-то мечтал возделать эту землю, — отец наморщил лоб, — но потом… — он замялся, — всё как-то руки не доходили.

Мануэль и Санчо немного поотстали, чтобы ни отец, ни младший брат не слышали их разговора.

— Ты знаешь, — говорил Санчо, — мне не нравится, как отец ублажает, Хуана Гонсало.

— А что тут странного, ведь он младший сын.

— Да, но ты подумай, Мануэль, ведь старику может стукнуть в голову всё оставить младшему брату, а мы останемся с тобой ни с чем.

— Ничего, — засмеялся Мануэль, — я найду способ заставить его поделиться с нами. Что бы ты предпочёл, Санчо, кусок земли, на которой нужно вкалывать или кошелёк с деньгами?

— Конечно же, кошелёк, — рассмеялся Санчо.

— Ну, так вот, мы и скажем нашему брату: можешь забирать землю себе, а нам заплатишь деньгами.

— Да, мы с тобой заживём как помещики. Он будет обрабатывать нашу землю, а мы — получать за неё деньги.

— Говори потише, а то чего доброго услышит… А всё-таки зря мы с тобой сегодня так много выпили.

— Да я же тебе с самого начала говорил, пошли к девочкам.

А отец и младший брат в это время говорили о видах на будущее.

— Я думаю, если нам удастся выгодно продать урожай, — убеждал отца Хуан Гонсало, — то мы сможем купить хорошие семена, и на следующий год урожай будет ещё лучше.

— С каких это пор земледельцы покупают семена? — недоумевал сеньор Ортего, привыкший жить по старинке. — Всегда сеяли своими.

— Да, но это лучшие сорта. Я говорил с нашими соседями и понял, так можно добиться большой выгоды.

— Я уже ничего в этом не понимаю, — махнул рукой сеньор Ортего. — Ты прости меня, сын, что я так говорю, но меня больше интересует кружка вина, чем все эти разговоры об урожае. Всегда надеешься на лучшее, а получается как нельзя хуже. Я уже не верю в счастье.

— Нужно же на что-то надеяться, отец, верить, что завтра станет лучше, чем сегодня!

— Нет, это не по мне, я свою жизнь прожил.

— Вы ещё способны на многое, отец.

— Нет, теперь вся надежда на тебя.

Старшие братья даже не стали распрягать коня и тут же отправились в дом.