Высокие устремления

— Обломится! — залилась Куська — девушка вообще часто восторгалась тому, как ее Медведь коверкает слова. Очень уж смешно получалось!

Но оказалось, что к берегу еще протолкаться надо! Впрочем, Рыжему не составило труда раздвигать грудью унаков, оттаптывая ноги и раздавая меткие тычки локтями. Куська, вцепившаяся в пояс, бежала сзади, еле успевая за разогнавшимся арбалетчиком.

Толпа внезапно кончилась. Рыжий чуть не провалился, рухнув на камни — но устоял. Тут же высунулась Куська, встав на место унака, шарахнувшегося от наемника.

Вовремя!

Из-за мыса, казавшегося медведем, который прилег отдохнуть, вытянув лобастую голову, показалась байдара. Вся разукрашенная, сверкающая свежей краской. Восемь гребцов слажено погружали весла в волны. Даже брызг не было! На носу стоял худосочный медведь, воздев лапы к небу. Время от времени, он поворачивался, брал что-то из высокой корзины за спиной и швырял за борт, то на правую сторону, то на левую. Каждый бросок толпа встречала оглушительным ревом.

— Это шаман внутри! В шкуру залез! — прокричала Куська Рыжему на ухо. Арбалетчик покивал — он и сам разглядел завязки на груди и брюхе — да так было понятно, что не зверь! Попробуй так выучить шерстяного — ха!

Байдара подходила все ближе к берегу. Шаман бросал в волны подношения — Рыжий сумел разглядеть, что в волны летели то наконечники, то еще какая-то ценная мелочевка, ярко блестящая в лучах солнца. Тол Ыз будет доволен! По крайней мере, сам наемник, после таких даров, рылом бы не крутил! И пригнал бы к берегу самую большую стаю рыбы, которая имелась под руками.

— Ты — дохлый тюлень! — раздалось вдруг за спиной. Рыжий обернулся. Возле него стоял злой унак, раздувающий ноздри. — Убью тебя, ненастоящий!

Недолго думая, арбалетчик подшагнул вплотную, коротко, без размаху ударил локтем точно в лоб — убивать дурака не хотелось. Опять же, мало ли чего бесится — вдруг на ногу ему наступил или на спину плюнул случайно…

Унака швырнуло на землю. Он опрокинулся на спину, задергал руками и ногами, точно жук. Стоящие вокруг — завопили от восторга. А на Рыжем тут же повисла Куська, обжигая горячим дыханием.

— Мой медведь — самый сильный медведь!

*Тол Ыз — Хозяин моря у нивхов. Его праздник мною выдуман, честно признаюсь.

Глава 21 Творческий подход

Пивная «Краболовка», что на углу переулка Забродного и улицы Первых Кровей, от рождения полнилась народом через край. Оно и не удивительно! Давнее место для ровных по жизни парней, зарабатывающих на жизнь честных трудом человека, знающего, как хмурое небо заползает меж берегов в залив. Живущего там, где ходит по берегу голубой песец, выискивающий голыша-потеряшку, отбившегося от стада тюленей — чтобы загрызть добычу под рев страсти отца-сивуча, от любви забывшего обо всем. О, жизнь меж голых скал, среди черных зверей и белого снега, под трубный вой ветра, под хохот чаек и треск ледяных гор, наползающих на берег…

Людям, привыкшим к подобным тяготам и лишениям, хотелось отдохнуть. Почувствовать, что все было не зря. Не зря тонули в шторма, резали руки крючками, тысячами убивали каланов и котиков…

И «Краболовка» гостеприимно распахивала свои тяжелые двери.

Пиво тут разбавляют в меру, рыбу сушат не до твердости дубовой доски, перебравшему бродяге всегда найдется место передохнуть — и оттуда он уйдет своими ногами, а не на колбасу. После местных девок, опять же, почти не чешешься. Стулья и скамьи так тяжелы, что в драке не размахнешься. Достать же нож не позволит полдюжины весьма бдительных вышибал. Приличное место, что и говорить!

Сюда любили забредать музыканты и прочие артисты. При должном везении — зная, куда идешь, это не так трудно, как кажется — можно угадать вкусы посетителей и уйти с полной шапкой денег. А то и новой шапкой из лучшего морского бобра Архипелага! Неудачи, как ни странно, тоже оплачивались — правда, все больше пинками и выбитыми зубами. Музыканты, однако, зла не держали — каждый понимал, что искусство требует жертв, а те, у кого есть деньги, не всегда способны оценить истинных творцов!

Сегодня центром притяжения, однако, служила не очередная камрадилья с гитарой и барабаном. Большинство посетителей столпились у стола, за которым сидел истерзанный судьбой бродяга, которого не понять, как и пустили — бичам и оборванцам в «Краболовку» дорога была заказана по определению — одна вонь от них, да мелкие кражи. И никакого профита!

Одет кое-как, явно с чужого плеча, волосы торчат как грязные сосульки, из носа течет, лицо перечеркнуто свежим шрамом — еще стежки лекаря видны. Один глаз вытек, на правой руке остался только большой палец — кисть замотана грязными тряпками.