Высокие устремления

— Блядь… — выдохнул наемник. Гулко забилось сердце. Он изо всех сил зажмурился, потер глаза. Раскрыл. Побежали цветные круги… Начали проступать очертания клетки. Тут же поблизости заухала сова, делясь подробностями удачного мышкования. Полевки тут толстые, жирные!

— Блядь… — повторил арбалетчик, но уже с облегчением. Всего лишь наступила ночь!

Хихикнув про себя, солдат провел рукой по распоротому боку. Рану теперь закрывала тугая повязка. Вот же, мелкая зараза! Перемотала… Только зачем было поить? Ведь бесчувственную тяжеленную тушу куда сложнее передвигать!

— Тихо, тихо, тангах, — прошептала из угла, доселе невидимая Кускикичах. Подползла к нему, встала на колени. Стянула парку, швырнув в угол.

— Ты что делаешь? — прошептал наемник, когда наглая девка залезла в портки ловкой рукой. Там в миг все ожило, да так, что чуть потолок не проломило. Уначка стянула портки пониже, опустилась на Рыжего. Уже готовая

— Мне ребенка пора, Улудал каклахс тангах!

— Ребенка? — глупо переспросил наемник, чувствуя, как остатки разума вылетают от каждого движения разгоряченной женщины. — От меня⁈

— Ты убил четверых настоящих! Руками! Только дух так мог! Все говорят, что ты морской дух, но Кускикичах говорила с духами. И они сказали, что ты не дух, ты лучший из людей!

Рыжему ничего не осталось, как только это еще раз доказать. И получилось. Да так, что даже киты ушли подальше от берега, на котором на разные голоса завывали демоны.

* Ненастоящие, сиречь, мы с вами, привыкли, что у северных и дальневосточных народов, для посмертного существования предназначены исключительно Края Хорошей охоты и вариации на тему. Разумеется, все намного сложнее!

Про унака, солнце и орла

Хорошо унаки раньше жили. Рыбу ловили, сивуча били, медведя копьем в брюхо кололи. Тут зима кончилась, лето пришло. Смотрят — а каждый день теплее другого. Сначала радовались — ягода крупная будет, сладкая! Трава вырастет высокая — хорошо крыши стелить, ковры вязать. А сперва тепло, а потом жарко. Шубу снял — жарко! Куртку снял — жарко! Халат снял — опять жарко! Кожу не снять — умрешь.

Ягода выросла большая, сладкая! И высохла вся. Рыба умирает, кверху животом плывет. Сивучи плачут — вода горячая, будто море котел и на огне стоит!

Плохо стало! Смотрят унаки, а это солнце большое стало. На полнеба вышло! Не бывало так, а стало!

Тут один охотник взял лук, стрелы, пошел на гору. Идет, а жарко! Пот течет, все чешется, будто блохи кусают. Унак штаны снял, на кусты повесил. Ладонью прикрылся от колючек и дальше пошел.

А воды не взял. Шел и упал. Лежит, на небо смотрит и на солнце огромное. Мимо орел летел. Увидел унака, окунул хвост в реку, прилетел к охотнику. Над ним хвостом махнул, водой окатил. Ожил унак! Встал, погрозил солнцу: «Хватит землю жечь, хватит море греть, хватит!».

Не послушалось солнце! Еще сильнее начало греть!

Взял унак лук и стрелу. Прицелился… Солнцу точно в середину попал!

Разлетелось на части солнце! Одна часть в море упала — морж себе взял. Вторая — в лес упала, медведь своим назвал. Третья унаку в руки упала. Отдал унак кусок солнца орлу, поклонился.

Лишь четвертая часть солнца в небе осталась. Греет, а не жжет!

Глава 14 Нет для наемников места в раю…

Хлопнула дверь, впуская в амбар, ставший казармой, пронзительно свежий воздух с улицы. Ворвался мальчишка-гонец. Прям с порога гаркнул не по-мальчишески басовито:

— Завтра!

— Что «Завтра»? — уточнил Рош, который валялся у входа на продавленном соломенном матрасе, с дудочкой в руках. Играть стражник не умел, учиться было не у кого, поэтому, он просто дул в нее время от времени. Иногда издавая звуки, чем-то похожие на музыку.

— В порту сказали, что завтра! — повторил гонец специально для тупого взрослого. — В смысле, не сегодня. А когда ночь пройдет.

— А, — обрадовался Рош, отложил дудочку, — так бы сразу и сказал, что не сегодня!

— Дядя, ты дурак? — спросил мальчишка, на всякий случай, взявшись за рукоять ножа, висящего на поясе.

— Он не дурак, он просто в страже служил, — на разговор высунулся из клети Лукас, который до этого беззастенчиво дрых — поход в «Морскую леопардицу» выдался не только познавательным, но и весьма выматывающим. Не «Беззубая селедка», конечно, но было чему удивиться!

— Вы бы его тогда на привязи держали, — рассудил гонец, — чтобы на людев не кидался.

— Ты, наглый людь-недомерок! — заржал Рош. — Я тебе щас уши надеру!

— Начальство не разрешит! — еще более здраво рассудил мальчишка, увидав зевающего Керфа, решившего глянуть, что за шум, но без драки и запаха пива.

— Так что там, в порту сказали? — теперь уже мечник задал все тот же вопрос.