Питер не в силах оторвать глаз от обезьяны. Симпатичная мордаха, очень живая и выразительная, взгляд очень проницательный. Крупная голова так же густо покрыта черной шерстью, как и тело, хотя большая часть морды в форме треугольника, с глазами в основании и носом на вершине, включая внешневписанную окружность рта – это лишенная растительности гладкая темная кожа. Помимо чуть заметных вертикальных складок на верхней губе, другие морщины на обезьяньей морде видны только вокруг глаз: концентрические – под каждой глазницей и волнообразные – над уплощенной переносицей и выпирающими надбровными дугами. Эти двойные окружности расположены таким образом, что все внимание наблюдателя невольно сосредоточивается на их сдвоенных центрах. Какого же цвета глаза? В искусственном свете помещения Питеру трудно определить это точно, хотя кажутся они блестяще-желтовато-карими, даже землисто-красноватыми. Глаза близко посажены, взгляд пристальный – сверлящий, приковывающий к месту.
Обезьяна поворачивается к Питеру всем телом. Взгляд тяжелый, хотя поза расслабленная. Похоже, обезьяне нравится пожирать его глазами.
– Я хочу подойти ближе, – говорит Питер.
И удивляется своим словам. Куда подевался его страх? Ведь еще минуту назад у него поджилки тряслись от ужаса.
– О, это запрещено, сэр, – с явной тревогой отвечает Боб.
В конце коридора – тяжелая сетчатая дверь. Точно такие же двери были и в середине коридора – с обеих сторон. Питер оглядывается: на полу за дверью не видно ни одного шимпанзе. Он идет вперед, берется за ручку. И легко поворачивает ее.
У Боба глаза вылезают из орбит.
– Фу ты, черт, забыли запереть, что ли? Вам туда нельзя, правда! – с мольбой произносит он. – Вы… вы должны поговорить с доктором Лемноном, сэр.
– Так позови его, – бросает Питер, открывая дверь и проходя в нее.
Боб следует за ним.
– Только не трогайте его. Они бывают очень агрессивны. Он может укусить вас за руку.
Питер останавливается перед клеткой. И снова встречается взглядом с шимпанзе. И снова чувствует его магнетическое притяжение. Чего тебе?
Обезьяна просовывает сжатую руку сквозь перекрещенные прутья решетки и вытягивает ее наружу. Рука разжимается прямо перед Питером – узкой ладонью вверх. Питер глядит на нее – на жесткую кожу и длинные пальцы. Никаких вопросов, никаких сомнений. Он поднимает свою руку.
– Фу ты, черт, фу ты, черт! – ропщет Боб.
Обе руки схватываются. Короткий, но крепкий противостоящий большой палец обезьяны вытягивается и придавливает его руку. Жест не цепкий, не натужный – в нем нет ни малейшей угрозы. Обезьяна просто пожимает ему руку. И рука у нее на удивление теплая. Питер удерживает ее обеими своими руками, прижимая одну к внутренней ладони обезьяны и положив другую на тыльную мохнатую сторону. Это походит на политическое рукопожатие – твердое и настойчивое. Обезьяна усиливает хватку. Так и руку недолго сломать, понимает он, но рука и не думает ломаться, и он не ощущает никакого страха. Обезьяна по-прежнему глядит ему прямо в глаза. Питер не знает почему, но у него перехватывает горло – он чувствует, что вот-вот расплачется. Кто еще, кроме Клары, смотрел на него вот так – прямо, открыто, во все глаза, распахнутые настежь, словно двери?
– Откуда этот? – спрашивает он, не отводя глаз от обезьяны. – Как его зовут?
Питер ловит себя на мысли, что вкладывает в местоимения «этот» и «его» нечто особенное. И мысль эта кажется ему естественной. Ведь перед ним живое существо, а не предмет.
– Его зовут Одо, – отвечает Боб, раскачиваясь из стороны в сторону. – Он у нас перекати-поле. Его привез из Африки какой-то доброволец, работавший на Корпус мира[41]. Потом он попал в НАСА – участвовал в каких-то опытах по космической программе. Затем оказался в Йерксе[42], а после в ЛЭМХП[43], пока…
В это мгновение из дальнего конца коридора слышится гневный окрик. Шимпанзе, уже успевшие большей частью угомониться, снова разошлись. И подняли гвалт куда более громкий, чем некоторое время назад, когда к ним вошли Питер с Бобом. Вернулся доктор Лемнон.
– А НУ-КА, БОБ, ОБЪЯСНИ МНЕ, ЧТО ЗДЕСЬ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ПРОИСХОДИТ! – ревет он.
Питер и Одо разжимают руки. По обоюдному согласию. Обезьяна отворачивается и усаживается в прежнюю позу – боком к Питеру, устремив взгляд в никуда.
Боб, кажется, готов скорее забраться в одну из подвесных клеток, чем сделать хоть шаг обратно по коридору. Питер идет первым. Неистовая ярость доктора Билла Лемнона становится все более очевидной по мере того, как он продвигается им навстречу: искаженное от гнева лицо то мелькает в свете ламп, то исчезает из вида, оказываясь в темных промежутках между пятнами света, – и чем ближе он подходит, тем громче гомонят животные.
– ЧТО ВЫ ЗДЕСЬ ЗАБЫЛИ? – орет он на Питера.
От былых учтивости и радушия не осталось и следа. Лемнон больше походит на человекообразную обезьяну, пытающуюся утвердить свое доминирующее положение.
– Я хочу купить у вас вон тот экземпляр, – невозмутимо ответствует Питер.
И показывает на Одо.