Высматривая путь. Том I (СИ)

Под одной из хат лежало нечто, слепленное из мешков набитых землей и веток. Отдаленно это могло бы сойти за бестию. Но если только ночью и, если быть хорошо подвыпившим. А зайдя в хату, ведьмак обнаружил там небольшую лабораторию по производству фисштеха и судя по смраду — производство это было неудачным. Всюду была копоть и стоял удушливый запах. Горе-алхимики так и не научились гнать хороший товар, но что-то все же у них выходило. Раз на раз. Судя по наполовину заполненным небольшим мешочкам, что стояли в ряд неподалеку. Осмотрев учетную книгу, лежащую как раз возле рассыпанного фисштеха, Эскель вздохнул и нахмурившись вчитался в выведенные кривым почерком имена. Там был и капитан городской стражи, и трактирщик Сташек и еще куча незнакомых ему людей.

Чертыхнувшись, он отбросил ее в сторону. Та гулко упала на деревянный пол, а сам ведьмак с чувством пнул ближайший к нему табурет. Убить такую мразь — может и не совестно. Но быть обманутым и втянутым в резню из-за пары монет и дозы фистшеха, которую недодали Николасу — разозлило не на шутку. Но нужно было успокоиться и постараться с крайне невозмутимым видом вернуться в Оксенфурт, доложить, что бестия и бандиты мертвы, получить свои триста крон и постараться больше не встречаться с мерзкой рожей Фридмана.

Выйдя за пределы лагеря, уже обуздавший себя ведьмак, нашел по тихому фырчанью Василька и направился вдоль берега искать гнезда утопцев. Решив, что лучше уж сразу все дела сделать и, зная, что кошель не пуст — начинать подготовку к дороге.

Комментарий к Часть 16. Капитан городской стражи

Бечено

Часть 17. Скарстенская ведьма

Дера маялась и нарезала круги по комнате. Посуду с утра никто так и не забрал, а самой нести вниз не хотелось. Гретка еще эта прицепится. День клонился к вечеру, а Эскеля все не было и не было. Это уже начинало нервировать. Да и послать его за очанкой хотелось. Самой-то ей лучше лишний раз перед стражниками не разгуливать. И не только перед стражниками. Мало ли «доброжелателей» в городе? Итку подставлять не хотелось, да и быть должной весьма неприятно. Травница метнулась к окну и, распахнув ставни, высунулась наружу. Осмотрела улицу, заметила шедших в сторону площади охотников и торопливо спряталась обратно. Обругала себя за глупость и решила умоститься на кровати — подождать.

На кровати ей тоже не лежалось. Вертелась с бока на бок, а задремать или просто расслабиться не смогла. Сейчас почитать что-то было бы в самый раз. Но книг с собой не было, а у Эскеля в сумках решила не рыться. То внезапное наваждение, что охватило ее из-за взбунтовавшегося любопытства, хотелось забыть и больше не вспоминать. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока что-то такое не захлестнет снова. Бросив опечаленный взгляд на закрытую дверь, Дера вздохнула и улеглась на спину, сложив на груди руки. В голову полезли всякие песни, которые она помнила еще со времен студенческих гулянок и веселья. Ох, и любили насочинять студенты-музыканты простые и веселые мотивы. Смысл, конечно, в таких песнях был далек от философского, но ноги сами шли в пляс, а слова запоминались на раз-два. Да вот хотя бы взять ту, что она любила петь, когда жила у Отто; про гусей.

От воспоминаний о ворчливом низушке, который любил покурить трубку и настойку немудреную кому-то впарить втридорога, екнуло в груди. Сутки прошли уже с тех пор. Стало интересно, как он там живет. Не затерроризировали ли его охотники. Обобрал ли багульник, что принес накануне.

Вспомнился Стебель. Она ведь даже не удосужилась заглянуть к нему. То отсыпалась и ела как не в себя, то по углам, как крыса, пряталась. Стало отчего-то стыдно перед конем. Он так старался, вез ее и не выделывался, а она как пригрелась, так сразу и забыла о нем. Ну хоть мазь конюху оставила. Уже что-то.

Глубоко вздохнув, Дера приняла решение завтра проверить коня и по возможности написать письмо Отто. А там, как выберется за пределы Редании, отправит с кем-то. Уж найдет наверняка кого-то. За умеренную плату, конечно же.

Дверь тихо открылась, и по комнате разнесся звук тяжелых шагов. Травница тут же села и взглянула в сторону входа. А как увидела Эскеля, то, не выдержав, вскочила с кровати и подбежала к нему.

— С тобой все хорошо? Ты не ранен? — она нарезала круги вокруг ведьмака, осматривая того со всех сторон.

— Все хорошо, — тихо бросил он, а сам принялся стаскивать мечи и следом куртку.

На стол тут же легли три кошеля с монетами.

— Это откуда столько? — изумилась девушка и потрогала их указательным пальцем.

Зрение ее не обмануло — они и впрямь были набиты кронами под завязку.

— Два заказа и… — он хотел ругнуться, да вовремя сдержался. — Три заказа.

— Может, обмоешься и поешь? — все не унималась та.

Эскель только успевал удивляться такой внезапно прорезавшейся заботе. На самом деле он был рад, но в то же время и коробило его от этого неслабо. Не привык он к такому, оттого и не знал, как вести себя. Оставалось кивать и благодарить. Что успешно и делал.

— Я мигом. Одна нога здесь, другая там!