Выше времени

— Эй, что за стрельба была? — спросил худой мужчина с усами, как только увидел, что я открыл глаза.

— Разборка, — коротко ответил я.

— И кто кого?

— Наши проиграли, — преодолевая боль, усмехнулся я. — Три трупа, если тебе это интересно.

Повернув голову, я увидел уставившиеся на меня огромные зеленые глаза. Юля Вавилова стояла чуть поодаль и глядела с жадным любопытством.

— Не бойся, Юля, я тебя выручу, — пообещал я, приподнимаясь на локте. — Вытащу отсюда.

— Выручишь? — отозвалась девушка. — Не знаю… Ты мне кажешься знакомым…

— Я Никита, — попытался улыбнуться я. — Отец пришлет людей, и через час мы будем на свободе. У тебя теперь все будет хорошо…

Что-то белесое рванулось ко мне. Сначала я испугался, но вовремя рассмотрел, что это обычный мужчина без брюк в рваной и грязной рубашке. Когда-то рубашка была белой.

— Никита Евгеньевич! Вы мне три дня сроку дали! — заорал он. — А меня эти изверги за границу на органы продать хотят!

— Понял, — кивнул я. — Выпущу. Я всех вас выпущу. Не бойтесь.

Среди людей прошел какой-то неодобрительный ропот.

— Я Латышев, — представился я. — Сын того самого Латышева… Наши люди захватили вас незаконно. Без приказа. Скоро вы все будете на свободе.

— Сволочь! — закричала какая-то ярко раскрашенная худая девица. — Он провоцирует нас! Издевается!

— Нужны вы мне, — вздохнул я. — Юля, иди поближе… Расскажи мне, как ты здесь оказалась.

Девушка подошла, присела рядом со мной на корточки. И без того слишком короткая юбочка открыла ноги почти полностью.

— Почему ты называешь меня Юлей?

— Как почему? — удивился я. — Ты — Юля. Мы с тобой учились в одной школе. Встречались, когда ты ходила в десятый класс. Забыла меня, что ли?

— Я не Юля, — покачала головой девушка. — С Юлей не может случиться ничего плохого. Она не ходит на панель, не спит с отвратительными мужиками за десятку или за кусок хлеба. Она не ворует у соседей объедки. Она могла бы платить за обучение в университете, не слишком напрягаясь. Я — Оля. Оля могла попасть сюда. Она вечно влипает в разные неприятности. Юля — нет. С ней не может случиться ничего плохого. Так-то, Никита.

Если бы не это «так-то, Никита», я, наверное, поверил бы, что у Юли была сестра, похожая на нее подруга… Но это «так-то» поставило все на свои места. У девушки — раздвоение личности. Под действием наркотиков, или просто от тяжелой жизни. Она дошла до ручки.

— Прости меня, — сказал я, чувствуя, как по щеке течет слеза. — Прости.

— Нет тебе прощенья, — заявила еще одна накрашенная девица в желтом платье.

— Мы тебя убьем, сволочь, — заявил мужчина лет пятидесяти в рваном ватнике. — Как хорошо, что и у вас, бандюков, случаются ошибки! Что ты на своей шкуре почувствовал, каково это — быть на нашем месте!

— Я сейчас в том же положении, что и вы…

— Только попали мы сюда разными путями, — заявил мужчина.

— Но я могу дать вам шанс! Реальный шанс выйти отсюда.

Сухая старушенция выступила вперед.

— Не троньте его, идиоты, — сказала она. — На свободу выйдем, тогда… тогда посмотрим. Видишь, Олька, как моя самогонка подействовала? — обращаясь к Юле, спросила бабка. — Бандюки своих валить начали. Нет, все же полезный продукт, кто бы что ни болтал…

— Вижу, — кивнула та. — Мне жаль Никиту. Я любила его… И сейчас люблю.

— Да ты на шмотки его посмотри, герла! — вновь встряла девица в желтом платье. — Костюм стоит столько, сколько ты за год зарабатываешь. А он тебя на панели бросил, скотина…

— Бросил, — быстро согласился я. В горле опять запершило. — Не на панели, правда… Но о будущем я не думал. Не счел нужным подумать, когда уезжал в Англию.

— С иностранными фифами знакомства водил, пока ты по пять клиентов за ночь обслуживала!

Юля заплакала.

— Не плачь, милая. Все будет по-другому, — попытался утешить ее я. Сам зная, что по-другому, может быть, и будет, но не так, как должно быть. Потому что прошлого из жизни не выкинешь.

— Я Оля, — повторила девушка.

— Что, неясно, что ли? У нее блокировка стоит, — объяснила девица в желтом платье. — У меня тоже такая была. Профессиональный психолог ставил. За то, что я неделю с ним жила и все его капризы выполняла. Наверное, и эту тоже он обработал.

— Обработал, — отозвалась Юля. — Ненавижу его… Всех люблю, а его — ненавижу. Хотя сделал он мне только лучше… Когда на проспекте стоишь — об университете не вспоминаешь. А в университете о проспекте совсем не помнишь. Разве специально кто-то зацепит…

Я поднялся на ноги. То место на груди, в которое Чахлый приложил прикладом, болело, но уже гораздо меньше. Гораздо сильнее болело сердце.

— Эй, Чахлый, иди сюда! — громко позвал я.

Люди шарахнулись от меня в стороны. Только Юля осталась рядом.

— Чахлый! — позвал я еще громче.

— Заснул твой Чахлый, — хихикнула старушка. — Баба Рая дело знает. И баба Рая вас сейчас на волю выведет. Жаль только, что не один этот склад — вся база их охраняется… Вот тут нам ты и пригодишься, паренек. Своих охранников мы самогоночкой нейтрализовали, других нам ты нейтрализовать поможешь.