Выше неба

Алёна повернулась к нему лицом. И взгляд её стал тем самым осторожным, колючим, как в день их знакомства. Олег видел её сегодня в компании кого-то из казанских, они так мило и непринуждённо общались…

— Нет, всё нормально, не беспокойся.

Олег шагнул вперёд — чтобы им не разговаривать, стоя у своих дверей, но Алёна, прижавшись спиной к двери, подняла левую руку ладонью к Олегу: не приближайся. Олег долго смотрел в её глаза, и от её взгляда становилось зябко.

— Ясно, — кивнул Олег. — Извини, если что не так. Приятных снов и удачи на соревнованиях! — он развернулся, открыл дверь в свой номер и закрыл её за собой. Постоял, дожидаясь, когда стихнет сердцебиение. Похоже, всё действительно ясно. Что же, это были прекрасные три недели.

* * *

Через полчаса Олег спустился в спортзал. В чём и был — в свитере и джинсах. Не спалось, решительно нет возможности уснуть. Есть мёд, или что там может помочь от бессонницы, Анна Григорьевна категорически запретила: ничего, кроме ужина, а если очень уж проголодаетесь — звоните мне, разберёмся.

В спортзале никого, естественно. Анна Григорьевна придёт сюда, если она соблюдает своё расписание, только через час с небольшим. Походить, развеяться.

Алёна всё не шла из головы. И всё тот же вопрос: что случилось? И накатывала злость, а может быть, и ревность — если раньше её всерьёз не переживал, поди отличи. Но вот думать об Алёне плохо не получалось ни единого момента.

Ладно, не париться. Сердцу не прикажешь. Те первые несколько дней, когда они, сами от себя не ожидая, спасли друг другу жизни со всей последующей катавасией — тогда всё и случилось. А теперь Алёна разобралась в себе и поняла, что всё не так, как ей казалось. То, что при этом сам Олег чувствует — его собственная беда.

Мир несправедлив, говорил Тихонов. И это нормально. Нелепо требовать чего-то от мира, нелепо обижаться — это никогда не помогает. Что-то не получилось — наплюй и иди дальше. Сделай выводы и иди дальше. Только неудачники прикипают к своим неудачам и горестям, жить без них не могут. Не падай духом — падай брюхом, повторял Тихонов особенно часто. А если всерьёз что-то мешает жить — выпусти пар, не держи в себе, и сможешь всё нормально, рационально осознать и взвесить.

Выпусти пар. Олег нашёл боксёрскую грушу и принялся избивать её, вначале неуверенно, без азарта, а потом накатило. И вот вспомнился тот давешний вечер, когда Ворошилов сказал пакость про маму Олега, и жаркая, красная ярость нахлынула и погребла всё остальное. Олег размахнулся, ощущая ту самую красную волну, и врезал груше что было сил. Плевать было, что может повредить себе руки или что ещё — на всё было плевать с высокой колокольни.

Схлынуло. И Олег понял, что половина груши валяется у его ног — и наполнитель её разлетелся белым пухом вокруг. Ничего себе! Олег посмотрел на кулаки — не повредил, ничего не болит, кожа не содрана — и на том спасибо. Всё, пар выпустил на совесть. Завтра пойти, во всём признаться администрации и заплатить за повреждённый инвентарь.

— Олег?

Он оглянулся. Алёна. Всё в том же — свитер и джинсы.

— Алёна? С тобой всё хорошо?

— Нет, — сказала она и бросилась ему на шею. И расплакалась — как тогда, за столом в танцзале, после заключительного разговора с Ворошиловым.

* * *

— Прости меня! — сказала Алёна, когда отпустила его, глядя в глаза. — Прости, пожалуйста!

— Я не сержусь, — сказал Олег, а на душе становилось спокойно — когда перестал бояться, что с Алёной действительно случилось несчастье. — Что случилось? Я могу помочь?

Она потянула его за собой нетвёрдой рукой, они дошли до ближайшей скамьи и уселись. Олег слушал, как Алёна говорит, и внутри всё мало-помалу становилось по местам.

«…Я поняла это, когда она сказала нам про пары, что женщины и мужчины лучше всего подходят друг другу. Поняла, что она специально подбирает нас так, чтобы друг другу понравились. Оля и Артур уже были вместе, с ними всё просто, а остальные не знали друг дружку. А потом я посмотрела — Инна и Виктор сошлись, жить теперь не могут друг без друга, и у Лены с Вадимом то же самое. Мне стало жутко гадко, особенно после того рассказа про „Еву“. Как будто нас специально свели, просто для опытов. Они же всё про нас знают, подобрали наверняка психологические профили, или как это зовётся?

…Я должна была убедиться в себе. Прости, я не могла так вот сказать. Смотрела на тебя и понимала, что у тебя всё по-настоящему, но в себя не могла поверить…»

— Я сильно страшная? — спросила Алёна, когда они поднялись со скамьи, и она привела лицо в порядок, насколько сумела.

— Ты прекрасна, — сказал Олег не раздумывая. Алёна улыбнулась ему, привлекла к себе и поцеловала. Долго не отпускала, а когда отпустила, крепко держа за руки, накрыло их обоих.

Олег успел увидеть, как Алёна запрокидывает голову, ощутил, что руки её становятся горячими, а по телу пробегает судорога — а потом то же самое захлестнуло его самого. Он ощущал, что они летят вместе — ввысь, в зенит, выше птиц, выше облаков, выше неба…