Выше неба

— Ты это тоже видишь?! — спросила Алёна. Олег описал, что именно видит. И заметил страх в глазах Алёны, едва не переросший в панику. Легко понять: они в своей спортивной форме да в рюкзаке запасная, и там же — закрывающая всё тело.

— Смотри! — Олег указал наземь. В пыли отчётливо видны отпечатки сапог. — Похоже, они все здесь прошли.

— Но где же мы? — удивилась Алёна, оглядывая окрестности. — И как сюда попали?!

— Нужно голову закрыть и все места, куда солнце светит, — сказал Олег. — А потом будем разбираться.

Алёна кивнула и тоже заглянула в свой рюкзак. Минуты через три они сумели соорудить импровизированную защиту для открытых частей тела. И вот теперь начала ощущаться жара.

— Нужно идти, — предложил Олег. — Подняться повыше, чтобы хоть что-то понять. У тебя есть вода?

— Три батончика и полтора литра… — Алёна осеклась. — Откуда? Мы же всё выложили из рюкзаков! Было только утяжеление!

— А сейчас наоборот, — проверил Олег — никакого утяжеления, зато в рюкзаке всё, что было. У меня два литра воды, три батончика, бинокль и походные шахматы.

Алёна невесело рассмеялась.

— Когда кончатся батончики, будем есть шахматы, — заключила она. — Вон тот бархан ближе остальных, пойдём?

…Они взбирались и взбирались, а когда поднялись — заметили относительно недалеко несколько строений, на вид — глиняных, полуразрушенных. Ладно, хоть что-то.

— Там как минимум есть тень, — указал Олег. — Нам сейчас бы воду найти и какую-нибудь цивилизацию.

— И мобильные не работают, — огорчилась Алёна. — Ну да, может, это вообще всё глюки! И что тогда…

Они словно проснулись — только что стояли на вершине бархана, а сейчас вновь бегут по дорожке, и наплывает знакомый жар, от ног и выше, выше, выше.

* * *

— Понять бы, что это за глюки были, — поёжился Олег. — И почему мы попали туда, — он осёкся. — Кажется, я понял. Я подумал…

— Я подумала… — произнесла Алёна одновременно с ним, и они рассмеялись. — Говори ты первый! — Алёна легонько толкнула его в плечо.

— Я подумал про наши утяжеления, и что те солдаты из стихотворения несли, наверное, не меньше.

— Вот странно! — удивилась Алёна. — Я тоже примерно так же подумала. Нужно как-то научиться не думать о пустыне и остальном. И знаешь что? Мне всё время казалось, будто я чувствую, как бегу по дорожке. Ну только смутно, как в тумане.

— У меня такого не было, — признал Олег. — Только пустыня. То есть всё это время мы на самом деле бежали по дорожке!

* * *

В парк никто не пошёл; взамен они с Алёной пришли вечером в танцзал на очередное «шоу». Накануне Алёна упражнялась с Олегом полчаса, и он выучил пару новых фигур — тем же вечером и пригодились.

Тогда же Олег впервые заметил, что Алёна отчего-то отдалилась. Нет, она брала его за руку, проводила с ним почти всё время — и ничего больше. После танцев, когда они снова прибежали к дубу, ничего такого не случилось — посмеялись, отдышались, и в конце концов отправились домой — впереди очередной день тренировок, а нагрузки постепенно растут. Когда Олег набрался отчаянной смелости и попробовал сам поцеловать Алёну — та мягко, но непреклонно отстранилась. Ладно — нет настроения, да мало ли что ещё. Вечер всё равно оказался великолепным.

Может, оттого, что они уже никуда не совались и не искали приключения на свои спины, день прошёл в этом смысле совершенно буднично. И Олег, и Алёна позвонили домой и рассказали друг дружке, смеясь, в каком восторге пребывают родные и близкие.

И наступил день следующий. Может, он тоже был скучноват, потому что не было парка, не было встречи в «гнёздышке», зато было всё остальное. Вяземская, похоже, нарасхват: она находила несколько минут для каждого из подопечных каждый день, но не более того. Иногда казалось, правда, что она смотрит в глаза и едва заметно кивает — мол, мы-то с вами знаем, что к чему, у нас есть общая тайна.

И во второй день тоже произошёл «переход в пустыню». Причём с того самого момента, когда они только-только собирались спускаться с бархана.

* * *

— Словно тут всё поставили на паузу! — удивилась Алёна. — Слушай, я вчера — ну, когда спать ложилась — попробовала вспомнить всё, что мы здесь вчера говорили и делали — и не смогла. А сейчас всё помню!

— У меня есть блокнот и ручка, — заглянул Олег в рюкзак. — Можно начать с того, чтобы записать все, что помним со вчерашнего вечера.

— Да, хорошая идея, — согласилась Алёна. — А сейчас? Ты чувствуешь, что бежишь по дорожке?

— Нет, — признался Олег.

— А я чувствую! Давай запишем всё это и пойдём. Что-то мне как-то не по себе стоять здесь на месте.

— Ты помнишь, что было вчера там, в реальном мире? — спросил Олег спустя несколько минут. Алёна кивнула.

— Наверное, лучше будет, если это запишем тоже, — пояснила она. — Что такого ты увидел вверху? — поинтересовалась она, заметив, что Олег глядит то себе под ноги, то, прикрывая глаза ладонью, в зенит.

— Солнце сдвинулось, — указал Олег. — И часы, смотри, показывают четверть первого.

— У меня показывают без двадцати два, — возразила Алёна. — Что за странности! Ой, идём уже. Когда останавливаюсь, мне сразу же становится жутко жарко!