Выше головы! (CИ)

«Интересно, как там «одуванчик»?» — вдруг подумал я. После смерти Джил Косты и расследования по делу Мида сил на то, чтобы отслеживать поклонниц в толпе, уже не оставалось. Они даже перестали сниться. Когда весь день пялишься на чокнутого профессора, не до романтики. Всё-таки у спамеров безумная работа, надо любить её и быть к ней предрасположенным, чтобы спокойно пропускать через себя чужую жизнь…

«Как там Леди Кетаки?» Я не видел её со вторника — с тех пор, как она рассказала мне про Ирвина. Глава Станции перепоручила меня Туччи, буквально передала с рук на руки. Логичный шаг: невозможно освоиться в администрировании без знакомства со вспомогательными службами. Лишь бы это не окончилось окончательным переводом в СПМ! Я не хотел становиться спамером! Только не это!..

Что-то прошуршало справа. Я приподнял голову и заметил чёрно-белый меховой комочек, подпрыгивающий над травой. Размером это нечто было не больше моего кулака, двигалось стремительно и не издавало никаких звуков.

Вдруг комок резко поменял траекторию и приземлился мне на ногу. И тогда я увидел, что это хомяк: довольно крупный и вполне упитанный. Из-за чёрных пятен между ушами и на мордочке казалось, что у него чёлка и борода. Опустившись на задние лапы, зверёк вытащил из-за щеки семечко подсолнуха и ловко разгрыз, бросив шкурки на мою штанину. Потом достал другое семечко.

— Ты камилл или живой? — спросил я его.

На мордочке грызуна появилось выражение, которое можно было интерпретировать как «А ты совсем дурак или ещё не очень?»

Фыркнув, хомяк засунул семечку обратно за щеку, повернулся — и поскакал прочь, смешно подбрасывая толстенькое тельце. Через секунду он исчез.

Я подумал, что надо бы подняться, и только напряг мышцы живота, чтобы сесть, как по мне пробежались. Пара крепких пяток, обутых в спортивные туфли, отметила солнечное сплетение, пах и правое колено. Бац, бац, бац! Впечаталось знатно, аж кости хрустнули, и на какое-то мгновение я перестал дышать. В глазах потемнело — в первую очередь от неожиданности, но и от боли тоже. Следом, не давая опомниться, по этому же маршруту прошёлся второй топотун. Закрепил, так сказать, результат. Весил он ощутимо меньше, но это не особо повлияло на моё самочувствие.

— Ой! Простите!

Я был так ошарашен, что остался лежать, раскрыв рот и беспомощно глотая воздух.

— Где он?! — заорали со стороны смородиновых кустов, и прямо над моим лицом зависла измазанная зелёным белая ребристая подошва.

— Тьюр, стой! Замри! — приказал детский голосок.

Подошва и впрямь замерла, после чего была убрана. Тот, кого назвали «Тьюром», обошёл меня слева.

Я осторожно скосил глаза и только потом осторожно сел, опираясь на руки. Их было четверо — два паренька-подростка в мятых запачканных комбинезонах и двое помладше: девочка (она пробежалась по мне второй) и мальчик (именно он закричал «Стой!»). Тьюр, едва не наступивший мне на голову, тяжело дышал, сжимая кулаки и пристально вглядываясь в травяное поле. От напряжения на его лбу и в уголках рта пролегли глубокие морщины, отчего он выглядел взрослым, даже старичком. Лица предводителя я не видел — он что-то высматривал в том же направлении.

— Всё, упустили… — пробормотал первый топотун, поворачиваясь ко мне.

Узнать его было несложно — азиатский разрез ярко-зелёных глаз, выпирающие скулы, покрытые веснушками, маленький плоский нос, кожа цвета бронзы и светлые вихры — тот самый хулиган, которому Леди Кетаки выговаривала в первый мой день на «Тильде».

Судя по злой усмешке, меня он тоже вспомнил — а я однозначно ассоциировался у него с вражеским миром директоров и учителей. Он меня потоптал — и теперь радовался этому. Случайно же! А как здорово вышло!

— У вас всё хорошо? — участливо спросила девочка, наклонившись надо мной.

У неё было кукольное личико, смуглое, с тонкими чертами, и плотная шапка мелких чёрных кудряшек. Девочка явно разрывалась между желанием продолжить погоню и смущением — ей ещё не приходилось наступать на взрослых (или на андроидов, похожих на взрослых). Трогательный школьный комбо, васильковый в белый горошек, значки второго класса на рукавах и горловой застёжке, фартучек с планкой зооклуба — что связывало эту куколку с записными хулиганами? Я повертел головой, но взрослых не наблюдалось — только камиллы с жужжанием носились над грядками.

— Вам не больно? — не успокаивалась малышка.

— Ему не больно, это робот, — объяснил предводитель.

— Что у вас стряслось? — поинтересовался я, стараясь, чтобы голос звучал официально.

Всё-таки я был секретарём Главы Станции! И он это знал.

— Он не робот, он андроид А-класса, балда! — поправил Тьюр, не обращая внимания на мой вопрос. — У нас в классе есть хрящ, который с ним на одном корабле прилетел.

— И что? — «балда» пожал плечами с деланным равнодушием.

Чем-то он мне напомнил инспектора Хёугэна.

— Он чувствует боль. И стоит немерено. Фьюр, если ты его поломал, ты… — Тьюр замялся.

Я вспомнил, что он тоже был среди провинившихся. Тьюр, Фьюр и ещё трое того же возраста. Представляю, на что они способны впятером!