Вырай. Книги 1-4

Древо стало безумно горячим, кожу на груди сильно обожгло. Но "кисель" исчез, голова прояснилась.

"Гердочка. Смотри внимательно".

Собака, превозмогая ужас, уставилась на трон. Марина вдруг поняла, что на нём смутно виден силуэт огромного человека. Стали понятны габариты "стула".

Не прекращая пение, люди, не вставая с пола, расползлись ближе к лавкам. В центре образовалось прямоугольное свободное пространство. Лишь одна молодая женщина поднялась и, бережно прижимая что-то к груди, подошла к костру.

— Не плачь, раба моя. Эта жертва ради благополучия твоих будущих детей.

Герда видела женщину только со спины. Но вот она высоко подняла руки…

"Хозяйка! Человеческий детёныш! Молочный!"

Марина за эти годы видела многое. Зачерстветь не зачерствела, но уже не бросалась бездумно в бой, увидев любую несправедливость. А вот собака столкнулась с человеческим жертвоприношением впервые, и хозяйку захлестнул ужас животного. Эмоция была настолько сильной, что заменила собой горечь и ощущение бессилия, принадлежащие самой ведьме.

Марина перестала таиться и рванула в церковь. Успела в последний момент — когда огонь уже лизнул спину малыша, вызвав страшный вопль боли. Воздушная волна подхватила ребёнка и понесла к ведьме. Схватив его и прижав к груди, ведьма выдохнула:

— Вы что, совсем озверели?!

— Дрянь! — завизжала "любящая" мамаша, выпучив глаза. Через секунду она уже бежала к Марине, протянув руки. Остальные тоже подскочили, на ведьму обрушились страшные проклятия и потоки ненависти.

Полесская защита эффективна против магии и пуль, но не против людского гнева, поэтому человеческую волну Марина отбросила "воздушным кулаком". Аборигены попадали, как кегли, но снова ринулись на чужачку. Малыш плакал навзрыд. Его голая кожа на спине покрылась пузырями.

Приложи его ко мне.

Марина прижала ребёнка к груди как можно крепче и отправила в толпу ещё один "кулак".

Отступай к двери.

Герда всё ещё парализована!

— Интересно, — раздался всё тот же низкий, страшный голос. — Как тебе удалось обойти мой блок?

Люди-кегли замерли в тех позах, которые приняли, когда упали. "Воздушный кулак" такого эффекта не давал — вмешался хозяин поселения, под шумок успевший обрести материальность.

Да, он был огромен и массивен. Человеское четырёхметровое тело в тунике венчала соответствующая размерам бычья голова.

Он очень сильный. Не как Чернобог, но гораздо сильнее Борового. Лучше не вступать в открытый конфликт.

— О, теперь чувствую. Ответ на мой вопрос на твоей шее? Какая интересная вещица. Старая. Старше меня. Подойди ближе, пообщаемся.

Марина оглянулась — дверь скрыла густая тьма. Конечно, можно было бы попытаться вырваться, но Древо посоветовало не рисковать, а значит, лучше попытаться разойтись мирно.

Малыш больше не плакал. Он крепко спал — артефакт усыпил несчастного то ли из милосердия, то ли чтобы он не мешал криками.

— Так что за подвеска?

— Она для человеческих колдунов, — не стала откровенничать женщина. — Отпусти мою собаку. Пожалуйста.

Человекобык даже не шевельнулся, но Герда, сопя и пошатываясь, встала, подошла к хозяйке и прижалась к её ногам.

— Допустим. — Бычья морда смазалась, поплыла и превратилась в мужское гладковыбритое лицо, обрамлённое длинными светлыми волосами. Высший был красив, той красотой, которую любят некоторые женщины — длинные ресницы, ярко-синие глаза, чувственный рот, изогнутый в лёгкой презрительной усмешке, тонкий аристократичный нос…

Но Марина плевать хотела на эту внешность. Настоящую она уже увидела и рассмотрела очень хорошо.

— Допустим, — повторил Высший. — Но ты прервала важный ритуал, украла у этих людей надежду на безоблачную жизнь.

— Они хотели сжечь маленького, живого ребёнка! — не сдержалась ведьма. — Для тебя! Родная мать ещё и вызверилась, когда я его спасла!

Высший положил ногу на ногу, откинулся на спинку трона.

— А ещё ты под свои нужды оборудовал храм, который строили не в твою честь! — Всё больше распалялась Марина.

— П-ф, его хозяин ушёл из этого мира. Когда люди стали нести его наивные заповеди в массы с помощью насилия, разочаровался в вашем племени и просто ушёл.

— Куда?!

— А я почём знаю, — пожал плечами Высший. — Может, вообще умер. Его никто не видел века с двенадцатого по вашему времяисчислению. Людишки даже не заметили. Они всё извратили, поставили его учения в угоду собственной власти и набитого кармана. Но речь не об этом человеколюбце, а о твоём поведении. Этот мальчик, — длинный тонкий палец показал на младенца, — первенец. Не слишком большая плата за безопасность, здоровье, воду, еду, чистоту и порядок, которые я обеспечиваю общине. Мои прислужники служат в домах, помогают в уборке и присматривают за детьми.

— Ты убиваешь всех первенцев поселения? — шёпотом уточнила Марина.