Выкупленная жизнь (СИ)

Но, видимо, не весь запас агрессии был вылит на меня днём, внутри Дилана снова проснулся деспот:

— Почему не поставили в известность меня?

— Ты думал, я захочу разговаривать с тобой после того, что ты сделал?

— Значит так: с этого момента ты будешь делать только то, что говорю тебе я.

Я отрицательно покачала головой:

— С таким отношением, как твоё, вместе мы жить не сможем.

— Что? Да я ещё мягок с тобой, ты даже этого не заслуживаешь, так что скажи спасибо, что не оказалась на улице!

И, наконец, я решилась окончательно:

— Я подаю на развод. Живи, как хочешь. Больше мы не будем тебя раздражать.

— Что ты сказала?!

Он встал, сделал шаг в мою сторону:

— То есть ты хочешь опозорить мою семью ещё больше? — ещё больше повысил голос он.

— Наш брак потерял всякий смысл. Нет никакой семьи.

Я повернулась, чтобы выйти из комнаты.

— Я с тобой ещё не закончил! — прогремел он и больно дёрнул меня за руку.

— Максим, выйди, пожалуйста, на кухню. — обратилась я к сыну, он в растерянности исподлобья уставился на меня. — Иди! — повторила я, и он вышел, едва не плача.

Как только дверь за ним притворилась, я получила пощёчину.

— Хватит! Да что с тобой такое!? — громко вырвалось у меня.

— Что со мной? Это ты опозорила и разрушила нашу семью! — он сделал ударение на слово «ты». — Из-за тебя я стал таким!

Мне уже порядком надоело, что он бросал мне в укор одни и те же слова, я словно видела, как они вылетают из уст Седого, а его безликий сын способен лишь повторять их, как попугай.

— До меня всё яснее доходит, что ты — это не он. — сказала я. — Мой муж никогда так не поступил бы с нами. Я не могу и не хочу называть чужого человека своим мужем.

— Я сказал, ты будешь делать, как я говорю!

Он ударил меня ещё раз, уже с большим остервенением, я не удержалась на ногах и свалилась на пол. Из кухни выбежал Максимка, с рёвом набросился на Дилана и попытался оттолкнуть его от меня, но тот отшвырнул ребёнка, как игрушку. Максим разбил головой зеркальную дверцу шкафа, острые, как лезвия, осколки осыпались прямо на него.

Я мгновенно подскочила к сыну, от шока он не мог выговорить ни слова, только хватался за голову и шумно дышал.

Я увела Максима в ванную, осмотрела: макушка и затылок у него были в крови. К счастью, травма оказалась не смертельной, только царапины, но всё равно нужно было ехать зашивать.

— Мама, почему ты не убьёшь его? Ты же сильная? — плакал Максим.

— Держи полотенце на голове, жди меня здесь. — сказала я ему и вышла.

Человек, который ещё назывался моим мужем, стоял ко мне спиной, упёршись руками в подоконник.

— Смотри мне в глаза. — потребовала я.

Он обернулся. В ту минуту я впервые показала ему, какой могу быть, если вызвать у меня гнев. Его зрачки расширились, когда он увидел изменения на моём лице.

— Нравится обижать тех, кто слабей тебя?

Спустя пару мгновений он валялся в куче осколков стекла от второй дверцы шкафа. Мне хотелось отплатить за все побои и унижения, но я заставила себя успокоиться и отстать от него, вызвала такси и увезла сына в больницу.

Максим уже не плакал, но сидел хмурый и всё время твердил одно только слово: «ненавижу».

— Эй, ты как? — спросила я у сына.

— Я не пойду обратно!

— Я тоже, сын.

— Я вырасту и убью его!

— Сначала вырасти. Сегодня переночуем в гостинице, завтра заберём вещи.

Максиму наложили два шва, остальные ссадины не было смысла зашивать, их просто заклеили БФ-клеем.

Мы сняли номер, заказали себе пиццу и до ночи смотрели телевизор. С утра Максимке было не в садик, а мне не на работу.

Утро началось с обзванивания съёмного жилья и разъездов. Мы выбрали двухкомнатную квартиру неподалёку от больницы, где я работала. Собственно, «двушка» нам была не особенно нужна, но она была выставлена по цене однокомнатной и в ней имелась вся необходимая мебель. Правда, водить Максимку с детский сад теперь было неудобно, но он уже ходил в подготовительную группу и очень просился в школу, так что менять сад ради нескольких последних месяцев было бессмысленно. Весной он пошёл на подготовку к первому классу, где очень быстро научился бегло читать и считать.

Ехать в квартиру Дилана за вещами Максим боялся, но признать это было бы ниже его достоинства, он рос смелым мальчиком. В итоге решили, что в то время, пока я собираю вещи, он пробудет у бабушки с дедушкой (и пусть они увидят, до чего опустился их любимый сын).

В комнате был всё тот же разгром, Дилан лежал на диване вниз лицом, подложив под голову руки.

Без сомнения, он слышал, что я пришла. Я даже не стала снимать обувь, схватила чемодан, сумку и принялась собирать вещи. А вещей было достаточно много. Пока я выбирала самое необходимое, Дилан сел, и я тут же предупредила его:

— Шаг в мою сторону и я повторю вчерашний бросок.

— Что ты за тварь? — глухим, словно сорванным, голосом спросил он.

— Такая же, каким раньше был ты… как твои родители, как мои, как мой сын. Надеюсь, ты понимаешь, что после случившегося ты лишился сына? Во вторник будь в городе, я позвоню, подадим заявление на развод. В противном случае я разведусь с тобой через суд.

— Я не хотел его бить.