Выкупленная жизнь (СИ)

Нет, я не собиралась винить Лизу в том, что та приняла на веру общее мнение обо мне. Жену Петра можно было понять: у неё просто не хватило бы сил пойти против всех. Одна я такая выискалась. И теперь я — изгой и вообще не часть этой семьи.

Зато Лиза нравилась всем: её умение держаться и не болтать лишнего, стильный притягательный образ и милое личико располагали к себе. Было с первого взгляда заметно, что Пётр гордится своей супругой. Будь я в юности чуть умнее, мой муж тоже мог бы мной гордиться. На душе стало ещё тяжелее и как-то совестно.

По сравнению с ухоженной и явно не обременённой тяжёлой жизнью родственницей я выглядела, как пастушка из глухой деревни. На меня косились все, и никого не волновала мысль, что к жизни Дилана вернула именно я. Мне оставалось только держаться в стороне от беседующих друг с другом родственников и делать вид, что приглядываю за Максимом.

На празднике я была явно лишней. Интересней всего мне было наблюдать за отцом Дилана: это был редкий случай, когда старик не скрывал радости. Зато я вспомнила, как тот объявил о смерти младшего сына и подписал согласие на отключение Дилана от аппаратов. Почему же Седой делал вид, что ничего этого не было, а я — вообще не я, а пустое место? Возможно, он так и не научился признавать собственную неправоту. Ведь, согласись он тогда со мной, я не увезла бы Дилана в Москву, и всей этой грязи с проституцией не случилось бы!

Владимир Александрович — человек состоятельный, он без особого труда мог бы выделить средства на лечение сына, и я до сих пор искренне не понимала, почему он так поступил. Дилан был его любимым сыном. То, что старик не верил в выздоровление сына, это ясно, но он обязан был биться за его жизнь до последнего. Мне тоже было больно видеть Дилана неподвижным, как овощ, но я, тем не менее, сумела вернуть его к жизни.

3 долгих года, проведённых в аду, и вот, мы снова здесь.

Дилан сдержанно отвечал на вопросы родных о самочувствии, о ближайших планах. На меня не смотрел, на Максима, впрочем, тоже. У Дилана была идея фикс, что вернуться к прежней жизни ему поможет именно семья, в которой он вырос. Женитьбу на мне он считал недоразумением и не верил, что между нами могла быть какая-либо духовная близость.

Долго пробыть во враждебной обстановке мне не дали. Владимир, старший брат, рассказал Дилану, что в Москве я зарабатывала на жизнь грязным стриптизом и бог ведает, чем ещё. Если бы он наверняка знал про мою связь со старикашкой Игорем Евгеньевичем, то с удовольствием доложил бы и об этом.

Дилан схватил меня за плечо и вывел из квартиры, мы зашли домой. Как только дверь за ним захлопнулась, он отвесил мне пощёчину и осыпал оскорбительными словами, назвал меня шлюхой, проституткой, позором семьи и т. п.

Я пыталась оправдываться, что работа в клубе была единственным способом вернуть его к жизни, так как никто из его родных не согласился помочь мне, но он был глух ко мне. Он снова и снова хлестал меня по щекам и, похоже, вошёл во вкус. После он показательно долго мыл руки в ванной, затем вернулся к празднику, оставив меня рыдать на диване.

Раньше я бы обязательно дала ему понять, что нельзя поднимать на меня руку, но сама считала себя виноватой. Да, я заслужила всё это. Труднее было признать, что Дилан меня больше не любит. Похоже, призрак Ларисы предупреждал меня именно об этом. Неужели ей всё это было известно наперёд?

Но внезапно я решила, что бессмысленно винить во всём себя, этим проблему не решить. Я умылась, привела себя в порядок и вернулась в дом Седого. Жестом я попросила Владимира, брата, выйти со мной. И хоть по возрасту он годился мне в отцы, его личность в моих глазах была настолько ничтожна, что он не заслуживал обращения на «вы».

— Зачем? — потребовала объяснений я.

— Ты думала, я оставлю своего брата в неведении?

— Два года с лишним каждую чёртову копейку я отдавала на то, чтобы оплатить кредит за лечение Дилана! Два года никто из вашей семьи не верил, что он когда-нибудь встанет на ноги!

— Я что-то не припомню, чтобы ты просила меня о помощи. — язвительно заметил тот.

— Ты хочешь сказать, что не знал, что твой брат в беде?! Твой же отец дал согласие на то, чтобы Дилана отключили от аппаратов! Я ползала у него в ногах, прося о помощи, он отказал мне! Это в миллион раз хуже, чем танцевать стриптиз!

Мы стояли на лестничной площадке возле дверей, мои звуковые волны эхом отражались от стен подъезда. Вероятно, они так же отскакивали и от Владимира, смысл моих слов пролетел мимо его ушей, его взгляд как был пустым, так и остался. Я очень надеялась, что кто-нибудь в квартире слышал мою речь. Слёзы начали застилать мне глаза, я ушла домой.

В любом случае, нельзя было просто так оставлять ситуацию, нужно было как-то её исправлять. Возможно, Дилану требовалось ещё время, чтобы привыкнуть к такой жизни? Или всё дело в последствиях обратной мутации гена? А вдруг это вообще инородная субстанция в его теле? Тогда что делать? Сразу уходить? Сдаться?