Выкуп

– Ну уж нет! Наоборот, я благодарен Баркову. Когда б я ещё слетал в Гонолулу, а в Швейцарию? Но ничего, когда вернусь, мы-таки поедем в Крым.

Раздалась трель мобильного телефона. Ольга поморщилась: её слух музыканта и преподователя музыки коробило это стилизованное исполнение нескольких тактов из Шопеновской «Элизе». Она говорила, что Викентий не мог узнать эту мелодию именно потому, что она практически неузнаваема.

Звонил Барков. Он сказал Викентию, что все нужные документы ему подвезут прямо в аэропорт за час до отлёта. Повисла небольшая пауза, и Кандауров почувствовал, что Вадим Сергеевич хочет о чём-то спросить. Но, немного помолчав, Барков просто пожелал собеседнику счастливого пути и повесил трубку. Викентий был благодарен ему за это. Он чувствовал, насколько полное доверие испытывает к нему Барков. Ещё по возвращении из Гавайских островов, он сказал, что хотел бы пока подробности своего расследования не разглашать. Барков согласился. Так же и с поездкой в Швейцарию – Кандауров попросил: «Вадим Сергеевич, по возвращении я дам вам полный отчёт, но теперь не расспрашивайте». Барков долго молчал, а потом осторожно спросил: «Вы хотите сказать – дело будет закончено? Всё станет известно?». Викентий кивнул: «Именно так. Думаю, что в чём-то обрадую вас. Во всяком случае – удивлю».

Барков согласился, а ведь это так непросто – довериться вслепую! Но и сам Кандауров испытывал к банкиру симпатию, зародившуюся ещё два года назад при беглом знакомстве. Олег же, Барков-младший, ему просто очень нравился.

Когда он отключил телефон, Ольга засмеялась:

– Дорогой, а, может, ты пойдёшь к Баркову частным сыщиком? Сейчас ведь это можно, я читала, что подобные сыскные агенства уже появляются.

– Вот-вот! Генерал мне вчера то же самое предложил. Шутя, конечно.

– А я серьёзно! Почему бы и нет? Уж во всяком случае, зарабатывать бы стал по-настоящему. Взял бы меня в секретарши, и мы бы вместе ездили за преступниками по всему свету!

– Перспектива прельстительная! Но знаешь, Оленька, я по натуре своей скорее комиссар Мэгре, а не Эркюль Пуаро. И потом – я продолжаю наследственную линию служению государству. Мой прадед, Викентий Павлович Петрусенко, вполне мог бы вести частный сыск – и возможность у него была, и слава. Но он всю жизнь прослужил в департаменте полиции, а потом и в советской милиции. У деда и отца, конечно, такого выбора не было, но они своей службой в органах не тяготились. Так что привыкай, дорогая моя, к тому, что больших денег нам с тобой не видать!

– Спасибо, что предупредил!

Они посмеялись, а потом Ольга вопросительно заглянула в глаза Викентию.

– Ты веришь, что отыщешь своих в Швейцарии? Это так интересно!

– Сделаю всё… – Викентий помолчал немного, его взгляд и даже выражение лица смягчились и стали по-мальчишески мечтательными. – Бабушка не успела, а я сделаю.

Ольга знала – он рассказывыал ей, – историю своей семьи. И теперь он вновь думал о том, как необычно переплелись судьбы Петрусенко, Кандауровых и князей Берестовых, при каких захватывающих и трагических событиях это происходило, как потом жизнь далеко разбросала всех его родственников… О многом Викентий знал из рассказов бабушки Елены – в девичестве княжны Берестовой. Дед, Дмитрий Кандауров, погиб рано, в 38-м году при ликвидации знаменитой в то время банды, а жена его Елена Романовна дожила до начала шестидесятых годов. Викентий хорошо помнил её – седоволосую, с внимательными серыми глазами, которые так красиво оттенялись тёмными бровями, стройную и лёгкую в движениях, с прекрасной осанкой. Викентий очень любил бывать с ней. С самого его рождения бабушка разговаривала с ним по-французски, пела песенки, учила стихам. Когда он подрос и совершенно свободно говорил с ней на этом языке, она стала учить его писать и читать – у неё было много французских книг. С бабушкой ему было легко, как с ровестницей, и, в то же время, вовсе не хотелось шалить или капризничать, а хорошие манеры вдруг проявлялись в нём как бы сами собой. А ещё с ней было необыкновенно интересно! Она придумывала необычные игры, фантазировала всесте с ним, сочиняя разные истории, но особенно интересно рассказывала о знаменитом сыщике Викентии Павловиче Петрусенко – прадеде, в честь которого Викеша был назван. До сих пор Викентий не уверен – всё ли правдой было в тех бабушкиных рассказах, уж очень они иногда походили на выдуманные приключения или мелодрамы с запутанными интригами.

Викентий всегда представлял, что они с бабушкой связаны какими-то особыми узами, ведь у них обоих была родовая отметка – родимое пятно. Неровный треугольник на левом плече, ближе к лопатке. У отца не было, только у бабушки и у него.

– Хоть ты и Кандауров, но это тебе досталось от Берестовых, – говорила бабушка. – Знак того, что ты под особым покровительством Бога и своих предков.