Выкуп

Кандауров был рад вновь встретиться с Олегом Барковым. Он не видел Олега минувшие два года и сразу отметил, что тот возмужал. На первый взгляд – такой же высокий, спортивный, но… Тогда, в свои восемнадцать лет, он только перешагнул границу от подростка к юноше. И хотя в том памятном деле «угличского упыря» вёл себя достойно и мужественно, всё же чувствовалась в нём и хрупкость, и неуверенность, и уязвимость. Ведь во время следствия, уточняя все подробности дела, Викентий не раз встречался и разговаривал с Олегом – как со свидетелем. Кстати, именно тогда он познакомился и с отцом юноши – Вадимом Сергеевичем… Теперь же Олег предстал перед ним взрослым молодым человеком – со спокойным взглядом, искренней улыбкой, твёрдым рукопожатием. «Повзрослел, повидал свет, стал самостоятельным… – Кандауров улыбнулся. – Что ж, в этом возрасте два года – расстояние большое».

Они немного поговорили, потом Барков-старший представил ещё одного молодого человека, находящегося в комнате:

– Мой племянник и помощник Константин Охлопин.

Племянник несколько картинно склонил голову, улыбнулся приветливо. Двоюродные братья оба были интересными молодыми людьми, но очень разными. Матовая, подсвеченная скрытым румянцем кожа Олега, большие, восточной глубины глаза, тёмные кольца волос… Константин был так же высок, но в нём не было тренированной силы и грации младшего брата, а была своя, особая гибкость и кошачья пластика движений. Густые русые волосы, серые глаза, очень обаятельная улыбка. И ещё: Кандауров в первые же пять минут уловил главную разницу между братьями. Олег был открыт и прост, как это бывает у по-настоящему интеллигентных и доброжелательных людей. А вот Константин словно играл в приветливость, искренность, подчиняя этому спектаклю и красивые модуляции голоса, и своё обаяние… Впрочем, всё это Викентий отметил мимолётно.

– Мальчики, – сказал Барков, обращаясь к молодым людям. – Мы с Викентием Владимировичем поговорим наедине. Займитесь чем-нибудь.

Олег сразу кивнул:

– Да, папа… Костя, пойдём, я там привёз видеокассеты, очень интересные!

Они стали подниматься по винтовой лестнице на второй этаж, на ходу Константин дважды обернулся – то ли пытался взглядом что-то подсказать Баркову, то ли просто тревожился. Когда они скрылись, Викентий спросил:

– Ваш племянник, похоже, в курсе дела?

– Да, – ответил банкир. – И сын тоже, в какой-то степени… Но есть некоторые ньюансы, о которых я бы не хотел говорить при них.

Он замолчал, и повисшая пауза была наполнена какой-то тревожной энергией. Потом перевёл дыхание и начал, как понял Кандауров, с места в карьер:

– Вы, наверное, знаете: я на днях похоронил жену. Привёз её… мёртвую из Гонолулу, Гавайи. Тамошняя полиция и врачи утверждают, что она погибла случайно. Просто несчастный случай, неисправный электроприбор – фен для волос, – упал в воду, когда она купалась. Сильный разряд тока…

Он поднял на Кандаурова взгляд – тоскливый и жёсткий одновременно.

– А вы, значит, сомневаетесь в этом заключении?

– Сомневаюсь? – Барков вскочил и прошёлся по комнате, резко повернулся к собеседнику. – Я точно знаю: Инга была убита! И хочу чтобы вы взялись расследовать это убийство!

Кандауров помолчал.

– Вы сказали – в Гонолулу. На каком основании я начну дело?

– Господин Кандауров! Вы же прекрасно понимаете, я имею в виду частное расследование! Сугубо частное!

Барков не заметил, как уголки губ подполковника дрогнули в усмешке. «Господин…» Викентий не знал, привыкнет ли он когда-нибудь к подобному обращению. «Товарищ» для него было гораздо привычнее, теплее. Хотя, если уж на то пошло, старинное «господин», ставшее модным последнее время, имеет к нему гораздо больше отношения, чем ко многим новоявленням «князьям» от денежного мешка. В его-то жилах кровь, с одной стороны, – дворянская, а с другой – княжеская. Он всегда об этом помнил, но просто как об историческом факте, нисколько не выделяя себя. Перевёрнутые жизненные ориентиры последних лет теперь часто заставляют его вспоминать своё происхождение.

– Частным расследованием мне заниматься не приходилось. Но если бы я взялся, ведь нужно будет побывать на месте происшествия – на Гавайях.

– Господи, Викентий Владимирович! Ну конечно же! Все расходы, всё, что нужно для дела – поездки, техника, – всё я обеспечиваю. Проживание в любых отелях, суточные, так сказать, по высшему разряду! И, конечно же, ваш гонорар – вы назовёте его сами, и я сразу же выплачу аванс…

– Но мне нужно подумать.

– Прошу вас! Я сейчас приготовлю нам кофе, коньячок, закуски… У вас ведь уже рабочий день окончился? Значит, можно! И поздравляю вас со званием подполковника, ведь мы встречались, когда вы были майором…

Барков ушёл за стойку, включил кофейный аппарат, тостер. Викентий подобные приборы и подобный интерьер гостиной видел только в американских фильмах: часть комнаты представляла собой бар – стойка, полки с набором бутылок, импортная кухонная аппаратура… Хозяин, колдуя за стойкой, продолжал возбуждённо говорить: