Выдержал, или Попривык и вынес

Къ нашемъ обществ находился и пожилой господинъ, тоже богомолецъ, который какъ разъ въ этомъ отношеніи былъ противоположностью Джэку, онъ чуть ли не наизусть зналъ Св. Писаніе и былъ поклонникомъ его. Онъ изображалъ ходячую энциклопедію, мы охотно слушали его разсказы, и онъ охотно намъ ихъ передавалъ. Никакая мстность, чмъ либо извстная, отъ Башенъ до Вилеема, не оставалась имъ на замченной, и на всякую изъ нихъ былъ у него готовый разсказъ. Однажды, когда мы находились недалеко отъ развалинъ Іерихона, онъ воскликнулъ:- «Джэкъ, видите ли вы рядъ горъ вонъ тамъ, дальше, он граничатъ съ долиною Іордана? Это горы Моавскія, Джэкъ! Подумайте только объ этомъ, милый мой, мы видимъ въ дйствительности горы Моавскія, извстныя въ Св. Писаніи! Мы стоимъ лицомъ къ лицу съ этими знаменитыми скалами и вершинами и, кто знаетъ (онъ понизилъ голосъ отъ волненія), глаза наши, можетъ быть, въ эту самую минуту устремлены какъ разъ на то мсто, гд находится таинственная могила Моисея! Подумайте объ этомъ, Джэкъ!»

— Моисей, да кто же онъ?

— Моисей кто? Джэкъ, какъ вамъ не стыдно спрашивать такія вещи, вамъ должно быть совстно, что вы такой преступный невжда. Какъ, Моисей, великій вождь, воитель, поэтъ и законодатель древнихъ израильтянъ! Слушайте, Джэкъ, отъ этого самаго мста, гд мы находимся, до Египта простирается огромная пустыня, три тысячи миль въ протяженіи, и черезъ эту пустыню, этотъ великій человкъ провелъ дтей Израиля, руководя ими съ непреложной разсудительностью въ продолженіе сорока лтъ въ этихъ песчаныхъ степяхъ, гд постоянныя препятствія, горы и скалы затрудняли путь и, наконецъ, привелъ ихъ здоровыми и живыми на это самое мсто, гд мы теперь стоимъ; отсюда они вошли въ Обтованную землю, воспвая и хваля Всевышняго! Вникните, Джэкъ, какое чудо совершилъ этотъ человкъ! Понимаете ли вы это?

— Сорокъ лтъ, и только три тысячи миль? Пфу, Бенъ Голлидэй провезъ бы ихъ въ тридцать шесть часовъ.

Джэкъ не хотлъ сказать ничего дурного, онъ никакъ не понималъ всего неблагоговйнаго и неуважительнаго смысла своихъ рчей. Итакъ, никто не сталъ его бранить, разв только такія личности, которыя безпощадно относятся къ необдуманнымъ ошибкамъ молодости.

На пятый день мы прибыли въ полдень на «Перездъ южной Платты», иначе называемой «Жюлесбургъ» или «Оверлэндъ-Сити», четыреста семьдесятъ миль отъ Сентъ-Жозефа, причудливе, оригинальне и удивительне этого пограничнаго города наши глаза никогда не видывали.

ГЛАВА VII

Странно казалось намъ видть городъ посл долгаго пребыванія нашего въ глубокомъ, спокойномъ, почти безжизненномъ и бездомномъ одиночеств! Мы ввалились на улицы, полныя суеты, и чувствовали себя какъ бы людьми, упавшими съ другой планеты и внезапно проснувшимися тутъ. Въ продолженіе часа мы интересовались и разсматривали Оверлэндъ-Сити, какъ будто никогда не видали города. Причиною столь многаго свободнаго времени былъ обмнъ кареты на мене роскошный экипажъ, называемый «мусорный вагонъ», и перегрузка въ него почты.

Въ скоромъ времени мы свыклись съ нашимъ положеніемъ. Мы подъхали въ мелкой, желтой и грязной рк, южной Платт, съ низкими берегами, съ разбросанными тамъ и сямъ песчаными мелями и съ крошечными островами; это печальный, жалкій ручей, текущій какъ-то особнякомъ посреди громадной и плоской степи, и только благодаря его берегамъ, на которыхъ въ безпорядк растутъ деревья, онъ не ускользаетъ отъ глазъ. Въ то время говорили: «Платта поднялась», мн интересно было бы видть обратное, могло ли что-нибудь быть печальне и грустне! Говорили, что опасно теперь перезжать ее въ бродъ, вслдствіе сыпучихъ песковъ, могущихъ легко затянуть лошадей, экипажъ и пассажировъ. Но почта не могла ждать, и мы ршились попытать. Раза два, однако, какъ разъ на середин этой рченки колеса наши погружались въ осдающій песокъ такъ глубоко, что мы ужасались при мысли потерпть кораблекрушеніе въ этой луж, сидя въ мусорномъ вагон и далеко въ степи, когда всю жизнь боялись и избгали моря. Но наконецъ мы благополучно перетащились и поспшили по направленію къ западу.

На слдующее утро, передъ разсвтомъ, въ 550 миляхъ отъ Сентъ-Жозефа, нашъ мусорный вагонъ сломался. Пришлось остановиться часовъ на пять или на шесть; мы этимъ воспользовались: наняли верховыхъ лошадей и приняли приглашеніе одной компаніи отправиться на охоту на буйвола. Благородное развлеченіе; съ какимъ наслажденіемъ скачешь по степи свжимъ раннимъ утромъ! Къ стыду нашему, охота кончилась собственно для насъ злополучно и позорно: раненый буйволъ преслдовалъ нашего попутчика Бемисъ почти около двухъ миль и онъ наконецъ, бросивъ свою лошадь, ползъ на дерево. Онъ упорно молчалъ объ этомъ происшествіи въ продолженіе двадцати четырехъ часовъ, но понемногу сталъ смягчаться и наконецъ сказалъ: