Выбранный путь

Анри и Зес смотрели на дверь, в которую несколько секунд назад вышел их будущий сюзерен.

— Скажи, — начал разговор Зес, — ты ведь такого и предположить не мог?

— Ты издеваешься? — воскликнул граф, до сих пор не отошедший от услышанного. — Как такое вообще можно предположить?! Я думал, что он МОРФ! Это объяснило бы его взрослые поступки.

— А то, что на него напали его же собратья? — спросил Зес, думая, что нашёл брешь в логике друга.

— А что внутри одной расы не может быть мятежников? — вопросом на вопрос ответил Анри. — И это объясняло бы ту ненависть, которую испытывал морф под личиной Долгоруковой.

— И что если бы твоя догадка подтвердилась? Ты бы убил его?

— Нет… не знаю… — поджав губы произнёс граф, после чего сделал большой глоток из бокала. — Конечно, многое бы зависело от его ответов, но вряд ли я бы смог использовать его, — после чего вытащил из-под плаща кинжал.

Зес, недовольным взглядом посмотрел на графа.

— Почему ты мне не рассказал о своих мыслях и планах, перед тем как пойти к Ярару?

— А ты бы согласился пускать меня к нему?

Зес издав фыркающий звук, откинулся на кресло.

— Я так и думал, — произнёс граф, допивая содержимое бокала до конца.

* * *

Прошла ещё одна неделя. Я полностью сконцентрировался на ритуале исцеления. Моя совесть молчала, когда меня посещали мысли, что для ритуала исцеления придётся принести жертву. А для этих целей я собирался использовать покорного.

Михаилу и Эмери было решено рассказать, что гномы собирались проводить ритуал исцеления. И именно для этого они проводили жертвоприношения. И если Эмери, как мне показалось, нам поверила, то Михаил что-то стал подозревать. Он лично провёл допрос одного из гномов, который полностью подтвердил наши слова. В любом случае, мы трое не собирались никого пускать в мою лабораторию. И у входа всегда кто-нибудь дежурил.

У братьев-гномов были очень сложные имена, поэтому я стал их называть Бибо и Бобо. Нам несказанно повезло с ними, ведь именно они отвечали за подготовку к ритуалу. К тому же они были ученными, а не воинами. Были и такие среди отряда мифриловых щитов.

Мы смогли договориться о том, что отпустим их, когда они покажут нам, как проводится ритуал. Также мы заключили магический договор, что никогда никому не расскажем откуда нам стали известны знания о ритуале. И после его заключения работа пошла веселее.

Почти каждый день со мной оставался либо Зес, либо Анри. И сегодня была очередь египтянина наблюдать за тем, чтобы гномы не навредили мне. Хоть магических способностей у них не было, но это не меняло тот факт, что физически они ПОКА были сильнее.

— Бибо, — обратился я к гному, не обращая внимание на то, что ему явно не нравилось, как я его зову, — что это за символ?

Когда я перерисовывал символы в горах, я не обратил на него внимание. Но сейчас я был уверен, что он очень похож на символ из зеленого свитка, подаренного Анри.

— Это символ смерти, — ответил гном.

В какой-то момент меня посетила идея показать гному тот свиток, но быстро отбросил эти мысли. Со слов Ля Фисто получалось, что свиток насчитывает тысячелетнюю историю, и, если это было правдой, то урквайцы уже бывали на земле. Этими знаниями я был не готов делиться с гномами. Хотя была высока вероятность, что я ошибаюсь, и это просто совпадение. Но, а если нет…

Убить гномов после подписания магического договора я уже не мог, как и отдать такого приказа. При чём мне пришлось дать клятву за весь род Тьер. Но учитывая, что мы могли узнать, я согласился на риск. Гарантом стала моя жизнь! Именно это сыграло решающую роль в лояльном отношении коротышек к нам.

Из раздумий меня вывел гном, который что-то сказал, и мне пришлось переспросить.

— Я говорю, что если его повернуть, то этот символ будет значить жизнь, — ответил Бибо. — Именно от его расположения будет зависеть, что станет с живыми существами в пентаграмме.

Я кивнул.

— А вы пробовали провести ритуал используя животных? — спросил я.

— Человек, ты думаешь, что самый умный? Конечно мы пробовали, и, наверное, каждый вид живого существа побывал у нас в пентаграмме.

— И? — не дождавшись ответа от гнома, спросил настойчивым тоном я.

Он тяжело вздохнул.