Выбраковка

А так… «Конечно, у меня, как у любого, есть предел. Скоро он наступит. Очень интересно — разговорюсь я всё-таки или вконец обезумею? Мне и так уже порядочно свернуло башню. Ишь как упёрся! Действительно — что они могут со мной сотворить? Лицо раскурочили — так не моё ведь это лицо, я так и не полюбил его по-настоящему. Зубы выбьют? Всё равно половина вставных с той самой автокатастрофы. А всерьёз меня калечить у них, похоже, нет приказа. Вот тут-то ваша слабина, подонки. Кому-то я очень нужен живой. Непонятно только, почему меня не схватили утром, дома, пока я спал. Допустим, замок мой вскрывается очень непросто, да и сигнализация тут же оповестит ментовку. Но этим, наверное, с милицией договориться — раз плюнуть. Так чего они ждали? Проклятье, совершенно не помню, как и где именно прошёл захват».

На оголённое бедро пролилось что-то жидкое. Гусев склонил голову посмотреть, увидел капельки воды и тут же — те самые оголённые провода. Успел только внутренне сжаться.

Это было как ожог и ударило прямо в душу. Снова хрустнула шея. Гусев невероятным образом изогнулся, ничего уже не понимая и не чувствуя. Его швырнуло куда-то в такую бездну, откуда непросто выкарабкаться, когда боль пройдёт.

По-настоящему больно. Чересчур.

Настолько чересчур, что Гусев опять не закричал. Он ждал от себя какой угодно реакции, но то, что произошло, его просто напугало.

Гусев дико, безумно, оглушительно захохотал.

Провода уже оторвались от его тела, а Гусев всё подпрыгивал вместе со стулом, мотал головой и страшно ржал, брызгая кровавыми слюнями. Потом он начал отдуваться.

А потом заплывшими, но всё равно округлившимися глазами уставился в направлении луча, который уже не слепил, потому что смотреть было почти нечем, и произнёс:

— Ну вы… даёте!!!

— Ещё хочешь? — услужливо спросил невидимка.

— Конечно! — заорал Гусев. — Конечно, хочу! Почему двести двадцать?! Триста восемьдесят сюда!!!

Его прижгли снова, и он мгновенно вырубился.

Переворот, названный позже «вторым октябрьским путчем», начался в пять вечера субботы. Не самое удобное время для масштабных операций по всему городу, но у путчистов были вполне определённые задачи. Семнадцать часов — пересменка у АСБ, когда в отделения подтягивается максимум выбраковщиков и их можно брать оптом. Брать легко — дневная смена устала, а ночная ещё толком не проснулась.

Такого расклада не предполагал даже Гусев со всей своей хвалёной тревожностью. Настоящего дворцового переворота он вообще не ждал. И того, что выбраковщиков назначат главными козлами отпущения, — тоже. Ему-то казалось, что «плохих» уполномоченных просто сменят на «хороших», и всё. Придут с оружием, скажут лечь на пол… Ему просто в голову не приходило, каким страшным жупелом стала выбраковка в масштабах Союза и как удобно продемонстрировать силу всей стране, учинив в очагах вселенского зла — отделениях — массовый разгром.

Нападавшие появились в лучших традициях Агентства — словно из-под земли. Крепкие молодые парни, натасканные на штурмовку зданий и подгоняемые мыслью о том, что расчищают место для себя, вваливались в офисы и с порога кричали: «АСБ! Вы арестованы, сдайте оружие!» К их великому удивлению, в ответ, как правило, немедленно летела пуля, слава богу — не бронебойная, но всё равно очень злая. Тем не менее молодые без особых помех одолели Восточное, Южное, Северо-Западное и Северо-Восточное отделения и почти всех там поубивали. На западе атакующим пришлось туго — идущая с маршрута тройка засекла подозрительные автобусы, стягивавшиеся к офису, и дала сигнал общей тревоги. Но численный перевес сыграл роль — отделение продержалось от силы минут десять.

Юго-запад в полном составе вышел на улицу с поднятыми руками и накидал во дворе гору оружия. Сдавшихся погрузили в автобусы, на которых подкатил штурмовой отряд, и куда-то увезли. Юговосточников, сидевших в отдельно стоящем здании с хорошо простреливаемой территорией вокруг, пришлось выковыривать целых полчаса, и из этого отделения не уцелел никто.

И только в Центральном нападавших ждал неприятный сюрприз. В окнах горел свет, двор битком забили машины — всё указывало на то, что здесь полно клиентов. Но внутри офис был совершенно пуст. Только в вестибюле сидела небольшая компания и смотрела по телевизору, как диктор читает обращение к нации.

— Дежурный по отделению старший уполномоченный Корнеев, — бросил через плечо один из зрителей бряцающей оружием толпе. — Не шумите вы так, детишки, я не слышу ни хера, что он там бормочет…

Как известно, на президентские дворцы и прочие крепости, в которых размещается власть, нападают только в двух случаях — либо приезжает на танках собственная армия, которой надоело бездельничать, либо на машине таранит ворота сумасшедший идейный террорист со взрывным устройством в багажнике. Все остальные почему-то считают, что эти объекты слишком хорошо охраняются, и поэтому захватывать нужно в первую очередь банки, телевидение и нервные узлы энергетической системы, прикрытые не в пример хуже.