Выбор сердца

— Как не хочу? Очень хочу! Поезжай вместе с нами. И не забывай, между прочим, пока Рыч на свободе — тебе тоже угрожает большая опасность.

Баро устало прикрыл глаза:

— Нет, Бейбут, я не могу. У меня бизнес в этом городе.

— Можно подумать! Ну можно же хоть раз в жизни пожертвовать этим бизнесом! Ради безопасности собственной дочери! Можно?!

— Да кто такой этот Рыч?

Успел только Баро сказать эти слова, как зазвонил телефон.

Зарецкий старался казаться спокойным, но чувствовалось, что он нервничает.

— Алло? Да?

— Ну что? — послышался хорошо знакомый голос. — Ты заглянул в свой тайник?

* * *

Света наконец-то приоткрыла глаза. Прошептала:

— Максик… Отвези… меня… в больницу… Плохо так…

Максим опять подхватил Свету на руки, донес ее до ворот. Там, бережно придерживая за талию, поставил на асфальт. Тут же остановил первую встречную машину. И, не торгуясь, повез в больницу. Там же, преодолевая сопротивление вахтера, сестричек, старушек из очереди, доставил ее прямиком в кабинет к дежурному врачу.

Врач вышел минут через двадцать. Покурить. Веселый такой, оптимистичный. Максим бросился к нему:

— Извините, а скажите, пожалуйста, что с ней?

— Да все в порядке. Не волнуйтесь, — сказал врач, увлекая Максима в укромный уголок.

— Ну как это — не волнуйтесь? Человек ни с того ни с сего в обморок упал… А вы говорите, не волнуйтесь?!

— Ничего себе ни с того ни с сего! — в свою очередь, возмутился врач, впрочем, все так же весело. — В ее случае это нормальная реакция.

— В каком случае?! Она болеет, что ли? Чем?

— Вами, молодой человек. Вами. Светлана не больна, она скоро станет мамой. А вы, как я полагаю, — папой. С чем вас и поздравляю.

— И от этого ей так плохо?

— Да, мой милый, — с тем же врачебным цинизмом добавил врач. — В жизни всегда так. Вначале хорошо обоим. А потом плохо только ей.

— Но она же прямо вся позеленела. И это…

— Токсикоз. Это типичный токсикоз. Разве что слишком уж ранний. Очень. Видно, хе-хе, семя больно ядреное попалось! — врач хотел расхохотаться над шуткой, которая, судя по всему, была такой же дежурной, как и он сам, но, увидев состояние Максима, сказал: — Ты, это… Извини. И успокойся. На меня внимания не обращай. Это у нас, у врачей, юмор такой дурной.

* * *

— Получил мой подарок? — спросил Рыч.

— Да, — сказал Баро.

— Понравилось? — Нет.

— А по-моему, симпатичная игрушка… Точнее — игрушки. Три мягких игрушки с пистолетиками. Но ты уж извини. Пистолетики я забрал. Послушай, а почему ты такой немногословный? Расстроился из-за своего золота. Ведь так?

— Да.

— Ай-яй-яй, как я тебе сочувствую… Вот только… Ты ведь мне не посочувствовал, когда вышвырнул меня из дома и с работы?

Тут, конечно, требовался ответ более многослойный, а может, и многоэтажный. Только в присутствии Бейбута Баро не мог нормально разговаривать.

А Рыч продолжал издеваться:

— Нет, все же ты сегодня болезненно немногословный. Я тебя просто не узнаю… Не грозишься бросить трубку… С чего бы это?

И снова Баро вынужден был промолчать.

— Ой, я, кажется, догадался! С тобой там кто-то есть, да? И ты боишься, что этот кто-то узнает о том, как всемогущий Баро не уберег золото.

— Да.

Бейбут раскурил трубку. Баро посмотрел на него со злостью: ну неужели непонятно человеку, что тут идет тяжелый разговор, не предназначенный для второй пары ушей.

Только Бейбут продолжал курить как ни в чем не бывало. Он вообще подумал, что вся эта злость адресована не ему, а исключительно тому, с кем Баро разговаривает.

— Это хорошо, что боишься. Вот теперь ты понял, что чувствует человек, когда его лишают самого главного в жизни.

Баро наконец-то созрел для длинной речи:

— Я тебя долго слушал. Хватит воду лить. Скажи, чего ты хочешь? Чего ты добиваешься?

— Не торопись, — вкрадчиво сказал Рыч. — Я еще не решил, что буду делать с этим золотом… Кстати, обещаю: если вздумаешь еще выслеживать меня, мои напарники переплавят его на цепочки, колечки, кулоны. А пока… Придется тебе подождать… Подождать и помучаться. Пожить в страхе. Так что счастливо… Но я, заметь, не прощаюсь…

— Что случилось, Баро? — спросил Бейбут. — Плохие новости?

Баро выдавил из себя улыбку:

— Да нет! Ничего. Так, пустяки… Мелкие проблемы по бизнесу.

* * *

Она ничего не сказала мужу. Ни единого слова. Хотя прекрасно помнила о том, что Люцита как бы ненароком, как бы невзначай, выспрашивала ее о золоте. Но не будешь же закладывать барону (пусть даже он и муж) родную дочку. Хотя, с другой стороны, не слишком ли она ей потакает? А вдруг Люцита и вправду как-то связана со всеми этими последними неприятностями?..

Да нет, свят-свят, не может быть. Она просто несчастная девочка, безнадежно влюбленная в Миро. И оттого ежечасно страдающая. А всей этой глупостью с колдовством и прочей чертовщиной она уже переболела.

И все же, все же сердце никак не хотело успокаиваться.

Рамиру она сказала, что ужасно соскучилась по табору, по дочке. Съездит ненадолго и вернется.