Выбор натуры

Прошло еще три дня. Никаких известий о Прохоре так и не приходило. Вдруг утром посреди недели, чего никогда прежде не случалось, заехал на своей машине Резцов и сообщил, что на днях уезжает из Одессы. Навсегда.

– Пора и о душе подумать, – сказал он. – А то здесь смердит уже вовсю.

«О как», – подумал Сараев и спросил:

– Вот так сразу и навсегда? 

– Ну, почему же сразу? Еще год назад с женой решили, всё это время готовились потихоньку…

– И куда, если не секрет?

– Сначала в Москву, покрутимся там немножко, а оттуда в Питер. Все-таки полезен север для меня, брат Сараев. Ловить мне здесь больше нечего, все морды примелькались, цены бешеные, море грязное… Да и как-то всё больше знаков говорит за это. Если уж сидеть в Пальмире, так лучше в Северной, а не в какой-то еще более выморочной Южной. Придумают же, недоумки…

Они помолчали.

– Надо бы только кое-какие концы подвязать, – сказал Резцов, глядя на свои вытянутые ноги и стукая толстыми подошвами одна о другую. – Как ты думаешь, дружок наш еще жив?

Сараев пожал плечами.

– Я чего приехал. Есть у меня подозрение, что это все-таки твоя работа. Я не прав?..

– А я думал, твоя, – тут же отозвался Сараев.

– Ну и моя отчасти. Наша. Я помню, как обращался к Аркадию после того, как этот придурок стал продавать мои работы, помнишь? и буквально через пару дней он слинял в Киев, на свой майдан. Сегодня я подумал: вот это его исчезновение… а перед этим ты просил адрес… Всё сходится. Я, собственно, к чему. Ты ведь насчет него к Аркадию ходил?

– С чего ты взял? Скорее насчет ситуации, в которой я оказался…   

– Сараев, давай не будем друг другу ля-ля. Я ведь сам такой. Тоже после пожара к нему кинулся, боялся, что эта тварь мне еще что-нибудь устроит. Главное, что мы при этом в уме держали. Я тут подумал, что твои добрые пожелания могли наложиться на мои, и как бы и в самом деле дураку не досталось по полной программе, больше положенного. Так сказать, двойной удар. Что он, конечно, заслужил, но… В общем, хочу снять грех с души. Если и у тебя что-то такое на уме, можем поехать вместе. Уезжаю я в воскресенье утром. Если хочешь, выберем какой-то день и… или, хочешь, прямо сейчас? Может быть еще не поздно… Поехали?

– Хорошо, – согласился Сараев, – поехали.

Одеваясь, он прихватил каштан.

По дороге Резцов среди прочего сообщил:

– Да, чтоб не забыть. Корягин-то тогда, после пожара, у Прохора поселился…

– Так значит, это он… – начал Сараев и осекся.

– Он, он, – подхватил Резцов. – Митенька. Язык без костей. Рассказал, видно, по пьяному делу, что я Одарку к тебе подселил… Мы же с ним вместе ее на вокзале встречали. Я с ней к тебе, а он, оказывается, к Прохору пошел…

Хоть одной загадкой меньше, вздохнул про себя Сараев, все эти дни гадавший, откуда Прохор узнал про фильм о мальчике.

Вместо Аркадия калитку открыла молодая женщина, которая, простодушно улыбаясь, поздоровалась с ними, как со старыми знакомыми, и посоветовала поискать хозяина в центре, в баре «Утро».

Бар находился на спуске, в довольно бойком и шумном месте. То и дело улицу накрывал надсадный рев тяжелых грузовиков – выпуская из выхлопных труб тугие струи черного дыма, они один за другим медленно брали подъем. По мостовой вдоль бровки быстро бежал ручей кипятка в клубах пара. Резцов потянул дверь на себя, и весь уличный шум как отрезало грохочущей музыкой. Обилие дорожных оранжевых жилетов в небольшом помещении напомнило Сараеву сезонные нашествия жуков-пожарников. Аркадий – в лётной куртке, в низко надвинутой вязаной шапке – встретил их приветливо и так буднично, словно они вчера расстались.

– Конечно помню! – ответил он усомнившемуся Резцову – Ты кто? по жизни?

– Художник.

– А ты?

– Кинорежиссер, – ответил за Сараева Резцов.

– Отлично! Зинаида, сделай моим друзьям два по сто!

– Не надо. Мы за рулем.

– Оба? Вы что, на велосипедах приехали? Садитесь. Сейчас всё будет. Курите? Курите.

Странно было видеть этого немногословного человека, каким он запомнился Сараеву, возбужденным, болтающим без умолку. Резцов подсел к нему и стал что-то говорить на ухо. Тот в ответ оживленно кивал.

– Можно? – прокричал в конце Резцов.

– Да запросто! – крикнул в ответ Аркадий. – Считайте, что всё. Готово.

– Считать или готово?

– Готово, готово. Сделано.

– Что, вот так просто?

– Да. Сидите, схожу отолью…

– Я тоже бы не прочь, – сказал, поднимаясь, Резцов.

– И я, – поднялся Сараев.

– Айда!

Он вскочил и повел их через туалет, мимо забитого унитаза в маленький незаасфальтированный дворик, окруженный со всех сторон деревянными пристройками. Аркадий подошел вплотную к стене одной из них. Сараев с Резцовым встали рядом.

– Как-то странно всё это, – сказал Резцов, поворачиваясь к Аркадию. – Раз, и всё.

– А ты что хотел? – спросил тот.

– Раньше ты хотя бы что-то делал… Или ты ничего не делал, и всё это так, пыль в глаза и случайное совпадение?..

– Как не делал? Ты чё? Ну, это же всё… как тебе объяснить…

Аркадий подошел, застегиваясь, к Резцову.

– Ну, можно сказать, что и не делал, – сказал он. – А можно сказать, вы сами всё сделали, или оно само всё сделалось, а можно еще до хрена чего сказать…