Выбор натуры

Позвонил Вадим и сказал, что они должны встретиться с каким-то водочным предпринимателем в заведении на Александровском проспекте. Судя по тону, ему не терпелось похвастаться перед Сараевым очередными успехами. На объяснения он был, как всегда, скуп. Договорились на девять. Около восьми к Сараеву заехал попить чаю Павел Убийволк. Он починил старый отцовский «Опель» и теперь занимался извозом.

– Не боитесь ездить по ночам? – спросил его Сараев.

– А у меня вот что есть, – сказал Павел и отвел полу куртки – под ней оказалась кобура с пистолетом.

 Павел и подвез его на Александровский проспект.

 Продюсер ждал у входа.

– Я тут, пока вас не было, ему кое-какую рыбу набросал… – сказал он, беря Сараева под руку. – Чтоб вы не удивлялись.

– Какую рыбу?

– Ну как будто у нас есть сценарий. А что делать? Как-то приходится выкручиваться. Те, что я принес, вам не нравятся, сами вы не пишете, ничего не ищете… 

– Кто вам сказал? Я пишу. У меня есть детство главного героя. Уже готово, – с отвращением солгал Сараев.

– Какого героя?

– Это неважно. Любого. Детство было у всех. Можно хоть сейчас снимать. Вернее, снимать надо весной-летом. Нужны только деньги на экспедицию. Мне лучше выехать весной, чтобы посидеть, осмотреться, выбрать натуру. Чем раньше, тем лучше. А потом, ближе к лету, вызову Корягина, оператора.

– Какую еще экспедицию? Куда?

– Северный Кавказ, Краснодарский край.

– Вы с ума сошли? Почему не здесь? Почему не Крым хотя бы? А оператор это не тот из Москвы, который недавно на Таможенной дрался с сутенерами, в новостях было? Ладно, это потом, идемте. Но пока про детство и Северный Кавказ лучше не говорить.

Заведение, в котором состоялась встреча, тесное и неуютное, больше напоминало мебельный магазин. Бритый наголо, плотный и весь какой-то короткий, как будто собранный из обрубков, человек напротив ни секунды не мог усидеть на месте. Под унылый отчет Вадима о последней поездке в Киев он поворачивался к ним и так и эдак, заваливался то в правый угол дивана, то в левый, вытягивал ноги, подтягивал, судорожно запрокидывал голову, и время от времени бросал тоскливый взгляд на стену за спиной, и даже тянул руку, как будто собирался по ней вскарабкаться; только проходившие мимо их стола девицы заставляли его каменеть на секунду-другую. Глядя на него, Сараев и сам начал томиться неподвижностью: хотелось вскочить и проделать несколько быстрых резких движений, что-то вроде утренней зарядки. Насторожился он только, когда непоседа напротив, опираясь на стол локтями и  ложась грудью на столешницу, произнес:

– Я вот подумал. А если ему фамилию такую дать, типа Петлюра или Бандера, а? – радостно улыбаясь, он тряхнул крепко сжатым кулаком. – Чтобы сразу понятно было ху ис ху. Только чтобы бандеровцы эти потом не дое…ались. Тут надо хорошо всё обдумать, а то у него завод на Западной Украине, замутят еще бойкот какой-нибудь. Слушай, а может еще проще – Тарас Шевченко? А? Полный тезка. Ну а что? Интересный ход может получиться. Того Тарасика москали из крепостных выкупили, а этого, наоборот, поработили, посадили на цепь. Мне кажется, надо всё это обыгрывать. Побольше выдумки. Импровизейшена. Вот ты говорил, у вас там насчет поляков какие-то движения…

– Пока еще только ищем на них выход, – ответил Вадим.

– Давай-давай, это хорошая мысль. Только их надо заинтересовать. Они же тоже любят москаликов лишний раз за сраку куснуть. Пусть брат главного героя приедет его спасать прямо из Польши. Он там, допустим, работает, да? Сантехником или еще кем-то. А спасать брата приедет с другом, поляком. О! С бойфрендом! И настругают москвичей побольше. А что? Пусть пшеки тоже в съемках поучаствуют. Я помню, у них там какой-то «Барандов-фильм» был, фильмы про индейцев снимали…

Когда же до Сараева, наконец, дошло, что речь идет о прохоровской истории с гастарбайтером, он изумленно уставился на Вадима, но, не получив даже ответного взгляда (боковым-то зрением тот его удивление наверняка заметил), нахмурился и за все время не проронил ни слова.

– Я так понял, что это не совсем ваш водочный магнат? – мрачно спросил он, когда они оказались на улице.

– Его близкий приятель, школьный друг.

– Школьный друг?

– Ну да. А что здесь такого? Он пока представляет его интересы.

– А через соседей подобраться не пробовали? Или родственников жены?

– Это лишний раз доказывает, что мне не стоит вам всего говорить, – раздраженно ответил Вадим.

– Ладно, как хотите. Только зря всё это. Я вам, кажется, ясно сказал, что не собираюсь ни работать, ни иметь дело с Прохором… 

– С кем?

– С Прохорчуком.

– А-а, вы опять об этом. Да… тяжело с вами. Ну, еще немного раньше вы мне говорили, что совсем не знаете, как сейчас делаются дела. Так что положитесь, пожалуйста, хотя бы в этом на меня. Вы хотите снимать? А на какие шиши, извините? Время идет. Сценария нет. Деньги нужны уже сейчас. Подо что-то я должен их просить, или как? С вами ни тпру ни ну… Вот, человек готов выложить хорошую сумму за рекламу его водки. Чем плохо? Пару раз поставим в кадре бутылку на стол, и все дела…

– А за столом будут сидеть кришнаиты?