Выбир-р-рай, Тамара

Подходим к машине, Света косится на меня с недовольной моськой и ноготочком красненьким по тонированному стеклу стучит. Стекло опускается, а я перестаю дышать. За рулём иномарки сидит тот, о ком я почти забыла и предпочла бы никогда не вспоминать. Витя. Тот самый Витя — мой бывший. Оборотень.

Как Светик умудрилась его подцепить на дачах? Уму непостижимо! Совпадение дикое и крайне неприятное.

— Привет, Тома, — Витя поправляет солнечные очки на бритой голове.

Непохоже, что он удивлён. Хотя утверждать сложно. У этого типа вообще с эмоциями непонятно всё. Фиг угадаешь, что он испытывает — вечно морда кирпичом.

— Угу, здравствуй, — хмурюсь и складываю руки на груди.

— Вы знакомы? — у Светы небольшой шок.

— Есть такое дело, — слабо ухмыляется бывший.

Мы не виделись несколько лет, и за это время Витя превратился… в Виктора. Я его запомнила пацаном, а теперь передо мной взрослый заматеревший мужик с трёхдневной небритостью и золотой печаткой на среднем пальце. Раньше у Вити ни печатки золотой, ни тачки иностранной не было — только дырявые носки и брюки-клёш, которые он за старшим братом донашивал.

— Тогда проблем нет! — радуется Света. — Да, Тамар?

— Нет, — мотаю головой. — Отойдём на минутку.

Я силой утягиваю Свету подальше от машины. Отлипать от мужчины мечты она явно не хочет, а он никакой не мужчина мечты, а кобель обычный. Ещё и оборотень.

— В чём проблема? — подруга разводит руками.

— Проблема в том, Свет, что этот Витя — мой бывший, — признаюсь.

— Офигеть… — лупает глазами. — Куда ни плюнь, в твоего мужика попадёшь, — выдыхает с разочарованием.

— Ты это!.. — мне обидно. — Не перегибай.

— Прости, — Света извиняется явно через силу.

— Где ты его откопала вообще?

— Места знать надо, — фыркает.

Обиделась, прости хоспади. Будто я у неё Витю этого отжать собралась. Ни ума у Светы, ни фантазии.

— Тебе нельзя с ним ехать, — говорю самым категоричным тоном.

— Потому что он твой бывший? — Светик гнёт бровь. — Знаешь, Том, это не повод отказываться от классного мужика.

— Классный мужик?! — у меня дыхание перехватывает. — Да он кобелина, каких поискать. Сначала ухаживает красиво, а как в койку затащит — всё, прощай. У него все девки на разок. Да ещё какой этот раз будет — неизвестно…

Я не собираюсь щадить душевное здоровье подруги и хочу рассказать ей правду, а Света размахивает руками, дирижируя — заткнись, Тамара!

— Плевать! — выдаёт с чувством. — Один раз живём.

— Света… — у меня есть жёсткий контраргумент, но на этот раз меня перебивает гудок клаксона.

— Котёнок, ты там скоро?! — интересуется Витя из машины.

— Бегу! — Светик машет ему рукой.

— Не бежишь, — встаю у неё на пути. — Он на голову отбитый, понимаешь?

— Отойди, — Света, руки в боки, смотрит на меня диким взглядом, — или я за себя не ручаюсь.

Не врёт. Моя подруга сейчас в таком состоянии, что в драку ради мечты полезет, не задумываясь. Смотрю я на неё, и только руками развести остаётся. Пусть идёт, бежит, плывёт, едет куда хочет.

Я предупредила, что Витя на голову отбитый. Моя совесть чиста.

Глава 19

Для меня охота закончена. Я даже не пожрал толком — дурные предчувствия аппетит отбили. Лёха сказал, что у меня началась паранойя, и остался в лесу косулю гнать. Он ничего плохого не почуял, а у меня душа не на месте. До зубовного скрежета.

Быстро шагаю по дачной улице в сторону нашей фазенды — темно, и собаки во дворах по цепочке лай поднимают. Так себе атмосфера. Прибавляю шаг, но время и расстояние как резиновые. Пока шёл, думал — свихнусь.

Захожу на участок и бегом к дому — а мурка спит, свернувшись калачиком в кресле-качалке. Сказать, что у меня камень с души падает — ничего не сказать. Сажусь на лавку у стола, за сердечко держусь. Дышу и, сука, надышаться не могу. В грудине будто заклинило.

Мурка красивая — миниатюрная, аккуратная такая. Нарыла где-то мою старую футболку и на себя надела. Хочется верить, что не потому, что у неё своей одежды нет, а потому что соскучилась. Смотрю на стройные голые ножки пары, и яйца поджимаются. Развёл бы их сейчас и в неё до конца. Она узенькая там, тесная и горячая. Ух!

Я к паре не только телом, но и душой прикипел. У меня от одной мысли о мурке сердце щемит. От счастья, наверное. Хорошо бы Тамара ко мне так же относилась… Ага, размечтался долбоящер! Опыта в серьёзных отношениях у меня нет, вот и косячу.

— Мурк, — тянусь к девочке, аккуратно глажу по плечу.

— М-м… — открывает сонные глазки, смотрит на меня растерянно. — Вернулись уже? — потягивается.

— Только я. Лихой в лесу остался.

— Ясно, — Тома садится в кресле-качалке, закидывает ногу на ногу.

Вся из себя гордая — обижена на меня. Извинений ждёт, наверное. Хер знает, как извиняться. Не, я не совсем дебил, слово «прости» знаю, но что-то подсказывает, не сканает оно в этот раз.

— Мурк, не злись, — встаю на колени у кресла, обхватываю хрупкие лодыжки девочки пальцами.

Глажу нежную кожу и в глаза ей смотрю. Слов в голове ноль, гул один.