Выбери меня

— Если его не примут, так и быть, подарю вам, виконт, — отчеканила. А что еще могла ответить? Спасибо? Я с радостью, в благодарность за дары сделаю вам такой же? Щас. Я же грубиянка, вот пусть слушает. Отвернулась, и как раз из парадных дверей появилась королева-мать, принц, распорядитель и свита. Заиграли фанфары, и мы — подданные присели в реверансах и склонились в поклонах.

Я тоже присела, используя мгновение, чтобы прийти в себя и собраться, — и ощутила на руке пожатие горячей мужской ладони. Лишь краткий миг девственного, утешающего касания — а такая встряска! Стена недоверия, разделявшая нас, сменились спокойствием и надеждой, что среди церемонных, надутых аристократов стоит такой же ненормальный человек, как я. Как о второй половинке о влюбчивом Брефете и речи не могло идти, но я ото всей души пожелала, чтобы смогла найти в нем если не друга, то понимающего человека.

Торжественную речь, что произносил краснолицый распорядитель, пропускала мимо ушей. Зато внимательно вглядывалась в Олистера, королеву, других знатных гостей.

Спесивая свита, избалованной до невозможности, скользила множеством равнодушных глаз по

дарам, разложенным на большом столе. И я видела, как их взгляды останавливались на моем, и затем вельможи начинали перешептываться и пересмеиваться.

— Твоя наивность в диковинку, но действует не на всех. Думаешь, сможешь их тронуть? — шепнула Терезия.

— Я не собираюсь трогать их сердца, пытаться доказать что-либо. Хочу закончить отбор и уйти!

Графиня грубо дернула меня за рукав, и платье немного съехало с плеча.

— Не смей! — отчеканила я, вкладывая в голос ледяной тон и презрение. Мы скрестили взгляды, меряясь, кто первой отведет взор, но я не собиралась быть покладистой и не думала замолкать. — Пусть думают, что хотят. Прогибаться под этот изменчивый мир не собираюсь!

— Всего баронесса, а спеси! — усмехнулась она.

— Смотрела я с башни на тех, кто пытается на меня плюнуть, где-то у себя под ногами!

— Нахалка! — возмутилась Терезия, но я не стала продолжать перебранку. Отвернулась, мол, не вижу и не слышу ее и изобразила, что внимательно наблюдаю за действиями жюри.

Королева мать и Его Высочество видели в креслах, напоминавших трон, а им по очереди преподносили наши творения.

Олистер изображал заинтересованность. С умным видом перетряхивал платки, осматривал пояс, а потом наклонился к матери и что-то прошептал, от чего Ремизель заулыбалась. Приближался момент истины. Вот-вот должны подать мою коробку. Я стояла и ждала с замиранием сердца. Ведь если надо мною посмеются, Терезия припомнит мне и башню, с которой я плевала, и все колкости…

Когда толстяк небрежно схватил коробку и, приоткрыв крышку, увидел платок, — тень легкого разочарования отобразилась на его выпяченных губах. Он протянул подарок принцу с видом: вот вам еще одна безделушка. Но увидев мою поделку, Олистер приподнял бровь, отыскал меня в толпе и хулигански подмигнул. Когда же поднял крышку — я застыла. Слава Богу, ему хватило ума поднять платок, и вот тогда лицо принца вытянулось. Он взглянул на меня, на коня, снова на меня, покраснел… В зале стихли голоса.

Я испугалась, и только его улыбка давала какую-то надежду. Его Высочество достал игрушку, внимательно оглядел со всех сторон, прочитал вышитое: «Пряничная лошадка». Вновь посмотрел на меня, а потом, проказничая, прижал к груди, как мальчишка, и улыбнулся в тридцать два зуба. Королева повернулась, сурово посмотрела на сына, на меня и возмущенно отвернулась. Но Олистер вопреки ее недовольству так и не положил лошадку обратно в коробку, продолжая держать в руках.

— Это что?! — оторопев, спросила Терезия.

— Игрушка.

— А пеленку положила?

— Следующий раз обязательно, — кивнула.

— И чем думала?

— Головой.

— Я хочу такого же! — раздалось за спиной.

— Это не ваш конкурс избранных, — высокомерно обронила графиня.

— Я просил не у вас, — спокойно парировал виконт.

Я стояла и ощущала кожей его глубокое дыхание.

— Не обещаю, но все может быть, — лаконично ушла от ответа.

— И что мне сделать, чтобы заслужить милость?

— Подождать, пока закончится отбор, — предложила мягко, без издевки.

— Я буду ждать, — кивнул Редгор.

Жюри продолжали подносить венценосным особам дары, некоторые по второму разу. А я стояла почему-то совершенно спокойная. Уже хотела развернулась и уйти, но Его Высочество громогласно заявил:

— Я выбрал!

— Но я еще не определилась, — возразила недовольная Ремизель.

— Но подарки делали для меня!

— Но я твоя мать!

— Если наши вкусы не сходятся — есть выход. Пусть будет два победителя: твой и мой, — Олистер, как верный сын не отводил глаз от королевы, которая нехотя, но вынуждена была согласиться с предложением.

— Путь будет так, — громко объявила она. — Я тоже приняла решение.

Распорядитель кивнул трубачам, они оттрубили что-то торжественное и зрители приготовились услышать имена.