Вверх по течению

И в глубине склада, подальше от окна раздачи, он выдал мне под роспись две пары брюк, приталенный китель типа френча, без карманов, на восьми пуговицах с застежкой под горло и отложным воротником. Мягкое кепи. Все серо-песочного цвета, в отличие от грязно-горчичного, принятого в рецких частях. Выдали мне по два комплекта белья. Летнее — с семейными трусами и майкой-алкоголичкой. Зимнее — с кальсонами и нижней рубашкой с длинными рукавами. Полдюжины пар носков. Ремень и портупею черной кожи. Запасные пуговицы с гербом королевства, петлицы черные с белым кантом, звездочки на них и круглые желто-красно-черные кокарды такого же небольшого размера, как и на рецкой форме. И связку подковок на обувь с коробочкой гвоздей. Иголки, нитки трех цветов. Даже дюжину английских булавок.

А дальше пошли непонятки. Сапоги я получил хромовые, офицерские, с приятным уху скрипом. И еще ботинки до щиколотки из шевровой кожи на шнурках. Еще один головной убор. Эмблема тоже досталась с новой арматурой — перекрещенные серебряные молоток и разводной ключ.

Еще по моей просьбе сверх лимита получил я отрез тонкого полотна вместо подворотничков да бязи на портянки.

— Кобура, я смотрю, у тебя есть… — протянул фельдфебель, что-то соображая свое. — Фасонная. Но сойдет.

— Закрытая кобура у меня тоже есть, — сказал я. — Только рыжая. Как и портупея к ней.

— Что-то револьвер у тебя мне незнакомой системы.

— Трофейный. Цугульский. Наградной, — похвалился я.

— Так, значит, ты у нас, выходит, не блатной, а вовсе даже боевой, — удивился кладовщик, будто не видел ранее крест с мечами на моей груди. — А в штабе как оказался?

— Я Вахрумку от плена спас. Он меня сюда за собой и потянул, — вынул я из кобуры револьвер и показал старому служаке надпись на серебряной табличке.

— Отчаянный, я смотрю, ты хлопец, — одобрительно прогудел мой собеседник, возвращая мне оружие. — Однако патроны к этому револьверу достать тяжело будет. Но если будет нужно — найдем. Обращайся.

После того как все мне выданное увязали в аккуратный тючок, кладовщик сказал:

— Ты это, вечерами заходи в трактир «У старой бочки». На соседней улице третий переулок. Любого спроси — покажут. Там у нас фельдфебельский клуб гарнизонный. Офицеры туда не ходят. Солдат с унтерами мы сами не пускаем. По стаканчику пропустим. Расскажешь нам, как там на фронте…

— Да я только в одном бою и побывал, — заскромничал я.

— Уже неплохо, — возразил мне старик. — У других и этого за спиной нет. Им полезно будет послушать.

— Осмелюсь спросить: что у вас за медали?

— Это, — показал он ладонью на свою грудь, — «За усердие в службе», «За четверть века беспорочной службы» и «За храбрость на поле боя». Ее я получил в твоем возрасте за дело под Аграмом. Только теперь вместо нее дают такой вот крест, как у тебя.

И напоследок я получил в подарок брошюру «Правила ношения форменной одежды в Ольмюцкой армии».

На свое служебное место попал только после обеда. Примерки в гарнизонной швальне тоже заняли времени неслабо, хотя, казалось бы, что там мерить? Но записка от Вахрумки оказала на портных и их начальство просто магическое воздействие…

Так как я еще не знал, где питаются в штабе, то обедать сходил знакомой дорожкой в казармы. Заодно все лишнее туда отнес к себе под лестницу.

И вот я весь из себя красивый такой стою на первом этаже дворца перед массивной дверью с табличкой «Чертежное бюро Отдела особых проектов. Начальник бюро фельдфебель С. Кобчик».

— Ну, морды! Лаврентия Палыча на вас нет, — ругнулся я на раздолбайство начальства, устроившего такое облегчение в страданиях шпионов.

И подумал, а вдруг?.. Вполне возможно, так контрразведка ловит шпионов на живца. И такое приглашение червяка на рыбалку тоже меня не обрадовало…

Резко выдохнул и открыл дверь.

Попал в довольно просторный предбанник.

Гнутая напольная вешалка справа у двери.

Два дубовых письменных стола. На них по одинаковому чернильному прибору зеленого камня, совмещенного с бронзовой керосиновой лампой под зеленым абажуром — массивное сооружение. Четыре стула.

Сейф типа железный шкаф в два уровня. На нем стоит простой стеклянный графин с водой литра на три. И пара стаканов.

Мощная решетка в окне между рамами.

Люстра бронзовая же на длинной цепи в три светильника.

Стены покрашены масляной краской в приятный такой для глаз фисташковой цвет на высоту примерно чуть выше плеча. Остальное побелено, как потолок.

На стене висит большая карта королевства. И еще одна, масштабом помельче, — всей империи. Между ними телефон в фигурной деревянной коробке с резьбой.

Дверь в смежное помещение обита войлоком и черной кожей. Из-за нее не слышно ни звука.

Сидящий за столом штаб-ефрейтор бросил газету, вскочил и доложил, как положено:

— Господин фельдфебель, за время вашего отсутствия никаких происшествий не произошло. Личный состав занят черчением. В наличии все пять чертежников. Они в смежном помещении корпят над исполнением задания инженер-майора Вахрумки. Доложил штаб-ефрейтор Пуляк.

— Вольно, — скомандовал я. — Список личного состава есть?