Вверх дном

Но журнальные насмешки и карикатуры, по-видимому, нисколько не тревожили и не задевали председателя Пушечного клуба. Он только улыбался и спокойно продолжал свою работу. Подписка на акции, по сто долларов каждая, притом за наличные деньги, не оставляла желать ничего лучшего. Она шла так бойко, что в самое короткое время с избытком покрыла требуемую сумму и 16 декабря была закрыта, составив колоссальный капитал в пятнадцать миллионов долларов. Это почти в три раза превысило сумму, собранную двадцать лет назад Пушечным клубом, когда члены его задумали установить сообщение Земли с Луной.

Глава VI В которой неожиданно был прерван разговор по телефону Мастона с Миссис Скорбит

Барбикен не только утверждал, что верит в достижение своей цели, но и не позволил бы себе собрать денег, если бы не был уверен в полном успехе.

Итак, в самом недалеком будущем Северному полюсу предстояло сделаться достоянием человека.

Очевидно, Барбикен и его товарищи открыли средство достичь того, что не удавалось до сих пор еще никому. Они задались целью перешагнуть восемьдесят четвертую параллель, овладеть приобретенною с аукциона обширной областью и, водрузив на ней американское знамя, прибавить к его голубому полю еще одну звезду в честь нового штата Союза.

— Фантазеры! — продолжали повторять европейские делегаты и их сторонники в Старом Свете.

А между тем ничего не могло быть проще, практичнее и разумнее того средства, которое «Северное Полярное Товарищество практических деятелей» готовилось применить для фактического обладания купленной им областью. Теперь можно уже сказать, что главным инициатором грандиозного предприятия был Мастон. Оригинальные проект и средство выполнить его всецело обязаны своим происхождением знаменитому математику. Его мозг, прикрытый гуттаперчевой заплатой, был очагом фантастических и смелых планов.

Секретарь Пушечного клуба, как не раз было сказано, отличался необыкновенной способностью к математическим вычислениям, выкладкам и т. д. Решить трудную задачу было для него сущим пустяком. Для Мастона не существовало трудностей в математике. Когда он принимался за решение математической задачи, коэффициенты, показатели, радикалы и т. п. так и сыпались под его рукой. Он редко прибегал к помощи пера и больше любил выводить формулы мелом на доске. В его кабинете стояла большая, в десять квадратных метров, черная доска, занимавшая чуть не половину комнаты. И надо было видеть, с каким увлечением, принимаясь за работу, начинал он каллиграфически выводить цифры. Это не были простые математические знаки: каждая цифра напоминала художественно законченную фигуру. Например, два и три выходили настоящими бумажными петушками; цифра семь имела вид виселицы — недоставало только самого повешенного; восемь — загибалась, точно широкие очки, а шесть и девять отличались необыкновенно длинными красивыми хвостиками.

С такою же любовью относился он и к буквам алгебраических формул; не делая разницы между a, b, c, употребляемыми для величин известных или данных, и х, у и z — для величин неизвестных, или искомых, — Мастон выписывал те и другие одинаково отчетливо и красиво; буква z, впрочем, выходила у него всегда особенно изящно. О греческих буквах π, ω и т. п. и говорить нечего: им позавидовали бы даже Архимед и Евклид.

Плюсы же, минусы и остальные математические знаки поистине представляли верх совершенства. Там, где стоял первый из этих знаков, сомнений быть не могло: сразу же чувствовалось, что надо сложить, а не вычесть; минус был куда скромнее, но все же вполне приличен. Две черточки знака равенства выводились с такой аккуратностью, которая явно давала понять, что их изобразил гражданин свободной страны, где слово равенство не пустой звук. Так же аккуратно выводил он знаки < (меньше), > (больше), ≠ (знак неравенства), которые выходили у него удивительно соразмерными. Но что было настоящим его триумфом, так это, бесспорно, знаки радикала √! Надо было видеть, с каким смелым росчерком и как своеобразно красиво выводил почтенный математик длинную горизонтальную черту над подкоренным количеством! Казалось, еще немножко, и она перейдет за край черной доски и своим размахом подведет под себя весь мир!

Да не подумают читатели, что математические познания Мастона ограничивались одной элементарной алгеброй! Ничего подобного! Он отлично владел и дифференциальным и интегральным исчислениями и той же уверенной рукой изображал знаменитый знак интеграла ∫, означающий сумму бесконечно большого числа бесконечно малых величин. Хорош был и знак Σ (сигма), означающий сумму определенного числа конечных слагаемых, знак ∞, которым математики обозначают бесконечность, и все прочие таинственные символы, употребляемые в языке, непонятном для не-математиков.

Словом, для Мастона в этой науке не было преград и пределов.