Введение в Саентологическую Этику

Превосходящий любого другого генерала в истории храбростью на поле битвы, в Андах или в бурных реках, он, в действительности, не имел храбрости, необходимой для того, чтобы доверять людям, уступающим ему в уме, и поддерживать их, когда они совершают свои часто шокирующие промахи. Он страшился их промахов. Поэтому, не осмеливался отпустить с привязи множество своих гончих, которые только и ждали приказов.

Он умел вести людей за собой, умел создавать у людей великолепное настроение, заставлять людей сражаться и отдавать свои жизни после таких лишений, с которыми не сталкивалась ни одна армия в мире ни до, ни после этого. Но он не умел использовать людей, даже когда они умоляли его об этом.

Это устрашающий уровень храбрости — использовать людей, о которых вы знаете, что они могут быть жестокими, порочными и некомпетентными. Он не боялся того, что они когда-либо станут враждебными по отношению к нему. Он был шокирован только тогда, когда они, в конце концов, сделали это. Но ведь он защищал «народ» от власти, данной людям сомнительной компетентности. Поэтому он никогда, в действительности, не использовал никого, кроме трёх или четырёх генералов, обладающих мягким характером и невероятно выдающимися способностями. А остальным он отказывал во власти. Это было весьма заботливо по отношению к какому-то туманному «народу», но, в действительности, очень плохо для общего блага. Вот что было настоящей причиной его смерти.

Нет, Боливар был театром. Это всё было театром. Невозможно совершать такие ошибки и всё ещё притворяться, что думаешь о жизни, как о жизни — действительной и полнокровной. Реальные люди и реальная жизнь полны опасностей, насилия, живой действительности; раны болят, а голод — это само отчаяние, особенно если вы видите, как это происходит с тем, кого вы любите.

Этот мощнейший актёр, опирающийся на свой фантастический потенциал, допустил ошибку, посчитав, что тема независимости и его собственная выдающаяся роль на этой сцене достаточны, чтобы наполнить интересом каждый час работы и страданий людей, достаточны, чтобы покупать им хлеб, оплачивать их шлюх, стрелять любовников их жен, перевязывать их раны или даже сделать их обременённые тяготами жизни достаточно яркими, чтобы заставить их захотеть прожить их.

Нет, к несчастью. Боливар был единственным актёром на этой сцене, и никакой другой человек в мире не был для него реален.

И вот он умер. Они любили его. Но они тоже были на сцене, где они умирали по его сценарию свободы или по сценарию Руссо, но у них не было сценария для их собственных настоящих жизней.

Он был величайшим полководцем во всей истории, если учесть те препятствия и земли, через которые он прошёл в своих сражениях, и тех людей, которых он встретил.

Но он потерпел полное поражение и привел к полному поражению своих друзей.

при этом он был одним из величайших людей, живших тогда на свете. Так что, это показывает, насколько ничтожны должны быть остальные, кто занимает положение лидеров среди людей.

МАНУЭЛА САЕНС

Трагедия Мануэлы Саенс, возлюбленной Боливара, состояла в том, что Боливар никогда не находил ей применения, никогда, в действительности, не делил с ней власть, никогда ни защищал её, ни ценил её высоко.

Она была умной, эффектной женщиной, обладающей фантастической верностью, одарённостью и выдающимся «чутьём», способная сослужить великую службу и доставить громадное удовлетворение. И только её способность приносить удовлетворение и была использована и то от случая к случаю и даже бесчестно.

прежде всего, Боливар так никогда на ней и не женился. Он никогда ни на ком не женился. Это создавало брешь фантастических размеров в любой защите — которую она когда-либо могла создать — от своих или его врагов, которых была тьма. Таким образом, первой её ошибкой было то, что она не сумела каким-либо способом стать его женой.

У неё был отчуждённый муж, которому её, в сущности, продали, и она допустила, чтобы это косвенным путём разрушило её жизнь.

Она была слишком самоотверженной, чтобы сохранять реальность в своих очень хитрых интригах.

Для решения этой проблемы с женитьбой она могла бы изобрести сколько угодно способов.

У неё была прочная дружба со всеми его доверенными советниками, даже с его старым учителем. И всё же она ничего не устроила для себя.

Она была бесконечно преданной, совершенно выдающейся, но абсолютно неспособной на деле осуществить что-либо определённое.

Она нарушала формулу Могущества в том, что не осознавала, что оно у неё есть.

Мануэла столкнулась с мужчиной, с которым трудно было иметь дело. И она не обладала достаточными знаниями, чтобы сделать свой двор эффективным. Она его создала. Но она не знала, что с ним делать.