Вуали Фредегонды

Вспоминая те земли, которые перечислял брат,[43]

Хильперик с трудом сохранял спокойствие. Даже не глядя на карту, он понимал, что случаи — если только братья действительно тянули жребий — распорядился верно. Старший, Карибер, получал самую обширную и самую спокойную территорию, до морских границ на западе. Владения Гонтрана были богаты и защищены почти со всех сторон непреодолимыми горами. Что касается Зигебера, его владения, граничащие с землями саксонцев и тюрингцев, были наиболее опасными. Это были владения воина, завоевателя, который будет постепенно расширять границы на востоке, тогда как братья обеспечат ему безопасные тылы… Каждый получил королевство, идеально подходящее для него. А он, Хильперик, оказывался заключенным в пределах узкого треугольника, — бесспорно, обладающего почетным статусом, но по размеру в три раза меньшим, чем каждое из владений остальных братьев. Кроме того, они окружали его со всех сторон, и до Суассона было меньше дня верхового пути от их столиц, — по крайней мере, от Парижа и Реймса.

Что ж, яснее некуда: они ему не доверяют (что вполне объяснимо) и поэтому выделили, как милостыню, территорию без малейшей возможности расширения — разве что он попытается завоевать земли по ту сторону моря или их собственные… Видя, что они ждут какой-то реакции с его стороны, он постарался не показать, насколько униженным себя чувствует, и почтительно поклонился каждому из троих.

— Я благодарю Бога за то, что он удостоил меня править землей моего отца Хлотара и деда Хловиса, — с трудом проговорил он. — Я надеюсь быть достойным их памяти и клянусь, что…

— Не здесь, — перебил его Зигебер.

Остальные трое устремили на него непонимающе-раздраженные взгляды.

— Сейчас уже поздно, и мы все устали… Завтра, если хотите, мы принесем клятву в присутствии епископа Германия в каком-нибудь другом месте, более…

Зигебер осмотрелся и слегка улыбнулся - кажется, впервые за день.

— …более солнечном, — договорил он.

Даже Хильперик был вынужден признать, что помещение караульной, сырой и продуваемой сквозняками, да еще и с отрубленной головой, по-прежнему лежавшей на полу, за дверью которой толпилось множество

людей, гремящих оружием, отнюдь не подходило для подобной церемонии.

— Я знаю, что нам подойдет! — воскликнул Карибер.

— Потише, мессиры, — проворчал Гонтран. — Говорит король Парижский!

— Что ж, так получилось, что я действительно знаю этот город немного лучше вас, паршивцы этакие… На левом берегу Сены есть базилика, которую как раз недавно достроили, — она называется Сен-Венсан-Сен-Круа, потому что там хранится прах святого Венсана Сарагосского и частичка Истинного Креста, а также останки нашего дяди Хильдебера… Я знаю настоятеля, аббата Отера. Он все устроит как нельзя лучше.

Остальные согласно кивнули, и Карибер сделал небрежный жест, словно отпуская их.

— Ступайте отдохнуть, я дам вам знать о месте и времени церемонии. В конце концов, вы теперь мои гости.

Хильперик, как и два других брата, склонил голову перед старшим. На душе у него немного полегчало при мысли о том, что теперь не ему, а этому фату, развратнику и двоеженцу, придется иметь дело с епископом Германием. Он слабо улыбнулся и уже собирался последовать за двумя братьями, направлявшимися к выходу, но в этот момент Карибер удержал его за рукав и прошипел:

— Ты дешево отделался, сукин сын! Если бы все зависело только от меня, ты бы лежал сейчас на дне Сены. Благодари Бога, что твои братья верят в Него.

— Забавно, что ты это говоришь. Я как раз думал о Боге и Его служителях. Думаю, ты полюбишь этот город.

Карибер еще ближе придвинулся к нему.

— Не искушай судьбу, братец. И не забывай, что все эти разделы существуют до поры до времени. Наши дядюшки и отец разделили королевство Хловиса так же, как мы сейчас. И в конце концов остался один Хлотар. Один король на все королевство. Странно, но трое других умерли.

— Это правда, — прошипел Хильперик. — Но и ты не забывай…

Он улыбнулся и выдержал взгляд Карибера. И когда Хильперик заговорил, его слова прозвучали еще более угрожающими:

— …именно я

унаследовал владения Хлотара!

Мрачные, серые дни… Теперь Хильперик стал королем, а Одовера — королевой. Я снова была служанкой при ней, она снова ждала ребенка. Вернувшись в Суассон, я уже не могла представить своей жизни возле нее — разделять ложе с королем, когда у него возникнет такое желание, и потихоньку стареть, с отвращением заботясь об их детях.