Вторжение, которого не было

Выделенные для операции “Морской лев” соединения флота Германии были разделены на два крыла. Западное крыло включа­ло в себя 15 подводных лодок и 10 эскадренных миноносцев. Задача этих кораблей ограничивалась охраной западного фланга вторжения. Восточное крыло было более сильным: оно включало не только шесть подводных лодок, но и все боеспособные надвод­ные корабли, которым было предписано сопровождать флот втор­жения, задержать эскадры Королевского флота в Северном море и, кроме того, содействовать высадке сухопутных войск своей ар­тиллерией. С самого начала это выглядело невероятным прика­зом, так как враг многократно превосходил немецкую эскадру по всем классам кораблей. Само существование надводного флота было под угрозой с момента выхода из бельгийских территори­альных вод. Единственным утешением “Кригсмарине” была воз­можность читать около 30 процентов английских шифровок, что [124] в достаточной степени ориентировало немецкое руководство в намерениях Королевского флота.

Много беспокойства вызвал вопрос обеспечения огневой под­держки во время высадки. Действительно, в этот максимально опасный момент даже слабый, но не обстреливаемый враг мог нанести большой вред высаживаемой армии. Батареи Ла-Манша могли по­давить английскую артиллерию или, по крайней мере, отвлечь на себя ее огонь, однако их возможности с точки зрения непосред­ственной поддержки десантируюшейся пехоты оставляли желать лучшего. Немецкий флот мог организовать необходимую поддерж­ку, введя в действие 280-мм орудия старых линкоров “Шлезиен” и “Шлезвиг Гольштейн”. Лютьенс предложил посадить эти корабли на мель, чтобы они действовали как стационарные батареи. При некотором везении таким способом удалось бы достичь двух целей: прикрыть войска во время высадки и задержать вражеские корабли, приближающиеся с севера. Конечно, такое решение вопроса было несколько импровизированным.

Предполагалось также использовать орудия армии и флота, установленные на баржах и других мелководных дрейфующих ка­ботажных судах, и 88-милиметровые “универсальные” орудия “Люфтваффе”, размещенные на паромах “Зибель”. Сразу же после высадки эти огневые средства предполагалось разместить у вра­жеского берега. Практика показала невозможность осмысленно­го обстрела точечных целей с малых кораблей, но среди немецко­го командования существовала жизнерадостная идея о том, что грохот выстрелов одновременно напугает врага и воодушевит войска вторжения, а производимые снарядами разрушения будут допол­нительной наградой наступающей группировке.

Колебания высшего генералитета

Военные деятели Германии отлично понимали, что такое ан­глийская воля к победе. Наученные опытом, командующий и штаб [125] группы армий “А” (несущие ответственность за действия сухо­путных войск на английской территории) рассчитывали на жес­токое сопротивление со стороны врага. Они осознавали, что про­стым запугиванием, даже сильно подкрепленным огнем артилле­рии, сражения не выиграть.

Бомбардировщики же, особенно пикирующие, способ­ные нанести наибольший урон врагу, были очень уязвимы для английских истребителей. Поэтому Рунштедт настаивал на том, что к моменту высадки воздушное пространство над плацдармами должно быть полностью очищено от истреби­телей RAF.

ВВС уверены в победе

Операции “Люфтваффе” проводились по расписанию, учи­тывавшему смену дня и ночи и погодные условия. 1 июля “День Звезды” оставался назначенным на 13-е число месяца, и по­этому начало всеобщего наступления на аэродромы RAF (“День S” минус 5) было запланировано на 8 июля. Предполагалось, что к тому времени английские истребители будут достаточно измотаны, чтобы пропустить первый удар по радарным уста­новкам и аэродромам. Ожидалось сравнительно слабое сопро­тивление.

После уничтожения передовой линии обороны нужно было вывести из строя внутренние аэродромы, таким образом к 12 июля подрубив корни ВВС Великобритании. Тогда англичане уже не смогут оказать серьезного сопротивления, по крайней мере в зоне побережья. За сутки до “Дня S” предполагалось начать но­вую фазу операций: пока истребители RAF будут заняты защитой своих аэродромов, бомбардировщики “Люфтваффе” атакуют от­дельные районы побережья (между Дувром и Димчерчем), нахо­дящиеся вне зоны досягаемости немецких дальнобойных орудий. Другой целью бомбардировщиков будут аэродромы Мэнстона, Лимпна и Хоукинга.

Головные эшелоны пятисот транспортных самолетов, перевозящих дивизии воздушно-десантных войск к мес­там высадки, должны были присоединиться к буксируе­мым планерам DFS230, которые секретно подтягивались на аэродромы во Франции. Одновременно происходила посадка [126] войск на 150 монопланов “шторх” на аэродроме недалеко от Лилля.