Вторжение

Американцы не вмешивались в дела местных. Они взяли на себя лишь охрану внешнего периметра, да своего сектора. Ну, разве что еще, в своем следственном отделе возились с особо интересными экземплярами из контингента лагеря. Все остальное было отдано на откуп ингушам.

Сам трудовой лагерь был поделен на пять секторов. Первый — такая мини 'зеленая зона', где в бывшем административном здании устроились миротворцы. Второй — пятачок, сплошняком заставленный большими палатками с надписью МЧС, в которых обустроились ингуши. Третий состоял из синих пластиковых быстровозводимых складов, внутри которых, в самодельных отсеках-комнатушках ютились вольнонаемные работники. За похлебку и за крышу над головой они с утра и до вечера что-то строили или таскались на работы в раскинувшиеся неподалеку поля.

В четвертом секторе стоял ангар из блестящего гофрированного металла, в котором под охраной ингушских автоматчиков содержались невольники, по тем или иным причинам не вызывающие доверия у администрации лагеря. Часть из них тоже под охраной водили на работу на те же поля, а часть использовали на тяжелой и грязной работе внутри периметра. Им приходилось чистить отхожие места, таскать и грузить трупы, убирать в столовой или в пятом секторе.

Из невольников в вольнонаемные никого никогда практически не переводили. По крайней мере, за эти три дня Костик такого не видел. Зато из пятого сектора иногда приносили обессиленных, изможденных людей. На следующий день после того, как в ангар привели самого Костика, сюда принесли измученную пожилую женщину, ую было страшно смотреть. Сама в грязных лохмотьях, на покрытых синяками, распухших ногах истоптанные мужские кроссовки, лицо серое, волосы спутаны и слиплись от спекшейся крови. Женщину положили на подстилку из вонючего сена совсем рядом с Костиком. Несколько часов она только лежала и стонала, потом села и попросила воды. Костик сбегал к ржавой цистерне, что стояла во дворе, и в обрезанной баклажке из-под кока-колы принес ей теплой мутной жидкости. Женщина жадно выпила всю воду и видимо постеснялась попросить еще. Костик сходил еще раз.

Елена Николаевна всю жизнь провела здесь в Куровском. Учительница. Рассказывая о себе, она едва шевелила потрескавшимися губами. Водой в пятом секторе не баловали. На работу ее в эти дни не гоняли. Елене Николаевне вообще было трудно ходить — болели ноги и почки. Месяц назад к ней в дом ночью вломились кавказцы. Скорее всего, кто-то из соседей стукнул, что она укрывала у себя беглых солдат из ближайшей части. Укрывала — это сильно сказано. Накормила, разрешила переночевать, и все. Вот воздалось.

Привезли Елену Николаевну сразу сюда, зашвырнув через борт грузовика как вязанку дров. Привезли и бросили в яму в автомастерской. Именно эту мастерскую они с Мишкой Гришиным приняли за коровник. Это и был раньше коровник. Потом автомастерская. А теперь смотровые ямы здесь приспособили под камеры для задержанных. В маленьких каменных мешках содержали по три-четыре человека. Вчетвером сидеть там было невозможно, и люди стояли сутками. Иногда по колено в воде. На допросы задержанных водили, кинув в яму веревку. Иначе оттуда было не выбраться.

Американцы Елену Николаевну не пытали и даже особенно не били. Пара зуботычин, и их капитан, позевывая что-то занес в свой ноутбук, после чего приказал гнать ее взашей. А вот ингушам этого показалось мало. Особенно старался такой Теймураз — одноглазый бородач со шрамом во все лицо. Он надел Елене Николаевне так называемую 'варежку' — резиновые трубки с оголенным проводом, на другой конец которого подавался ток.

— Я очень кричала, когда ток пускали, но все остальное вытерпела молча. Боялась еще больше его раздразнить. Он ржал как лошадь и орал, мол плохо танцуешь. Подбавить надо. И добавлял

— А что он хотел? — Костик весь как-то сжался, представив себе эту сцену.

— Он ничего не спрашивал.

Елене Николаевне повезло. Повезло, что ее двоюродная сестра узнала. куда ее забрали и сумела собрать три тысячи евро. На главного из ингушей вышли через посредника — бывшего торговца местного рынка, которого знали еще по довоенной жизни. Им объяснили, надо спешить, иначе их родственница не выдержит. Она плохо переносит яму, может помереть. Муж сестры продал вездеход 'Водник'. Сейчас больше ничего и не ценится. Только золото, продукты или валюта. Кстати ингуши сразу предупредили, чтобы Амеро не приносили. Почему, Елена Николаевна не знала. Но вот так вот. Собранных денег едва хватило, чтобы вытащить ее из пятого сектора, но вот чтобы совсем выкупить, этого оказалось мало.