Второй удар гонга. Врата судьбы

— А вот меня мой нюх ни о чем не предупредил, — пожаловалась Таппенс. — И мне показалось, что ее появление было Божьим даром в ответ на мои молитвы о помощнике. Правда, я совсем забыла, что нанимать мы можем только того, кто работал у мистера Соломона… Мистер Криспин тебе еще что-нибудь говорил? Хотя, скорее всего, его имя не Криспин…

— Вполне возможно, — согласился Томми.

— Он что, тоже прибыл для того, чтобы что-то вынюхивать? Тогда нас чересчур много здесь собралось.

— Нет, — ответил Томми. — Не думаю, что он что-то здесь вынюхивал. Его, скорее всего, послали сюда для охраны. Охранять тебя.

— Охранять меня, — повторила Таппенс. — И тебя, наверное. А где же он теперь?

— Думаю, что разбирается с мисс Маллинз.

— Наверное… Удивительно, как после таких волнений хочется есть. Я бы сказала, просто смертельно. Знаешь, мне кажется, что с самым большим удовольствием я бы съела сейчас горячего краба с соусом из сметаны и чуточкой карри.

— Ты поправилась, — заключил Томми. — Мне всегда приятно, когда ты вот так говоришь о еде.

— А я никогда и не болела. Я была ранена, а это совсем другое дело.

— В любом случае, — сказал Томми, — ты, как и я, должна была догадаться, что когда Ганнибал предупредил нас, что враг совсем рядом, в гуще кортадерии, то это была сама мисс Маллинз, переодетая в мужской костюм. Именно она в тебя и стреляла.

— Но ведь тогда мы решили, что она сделает еще одну попытку, — напомнила Таппенс. — Меня с моей раной уложили в постель, и мы все подготовили. Не так ли, Томми?

— Именно так, — согласился ее муж. — Именно так. Мне казалось, что она не будет откладывать вторую попытку в долгий ящик, особенно когда узнает, что одна из пуль все-таки задела тебя и ты «прикована» к кровати.

— И тогда она пришла ко мне, полная женского сочувствия, — сказала Таппенс.

— И все наши приготовления, мне кажется, сработали. Альберт был на страже, наблюдая за каждым ее шагом, за каждым движением…

— А еще он, — напомнила Таппенс, — принес мне поднос с кофе, поставив на него лишнюю чашку для посетительницы.

— А ты видела, как Маллинз — или Додо, как называет ее Криспин — положила яд в твою чашку?

— Нет, — призналась Таппенс. — Моя вина, но я ничего не видела. Понимаешь, мне показалось, что она за что-то задела и перевернула столик с нашей прекрасной вазой, а потом рассыпалась в извинениях, и я, естественно, стала смотреть на вазу и думать, можно ли ее склеить. Так что я не видела, что она делала в тот момент.

— Зато Альберт видел, — заметил Томми. — Видел через щель в филенке, которую он расковырял так, чтобы сквозь нее можно было смотреть.

— А еще ты здорово придумал поместить Ганнибала в ванную и не закрывать замок. Мы же знаем, как ловко он умеет открывать двери. Не тогда, конечно, когда они полностью заперты, а тогда, когда они выглядят запертыми или закрыты только наполовину. В этих случаях он изо всех сил прыгает на них и появляется, как… как настоящий бенгальский тигр.

— Прекрасное сравнение, — заметил Томми.

— Я думаю, что мистер Криспин — или как там его зовут на самом деле — уже закончил свой допрос, хотя никак не могу понять, каким образом мисс Маллинз может быть связана с Мэри Джордан или с таким опасным человеком, как Джонатан Кейн, который жил так давно…

— Мне кажется, что он жил не только в прошлом, и сейчас вполне можно отыскать его новое воплощение. Реинкарнацию, так сказать. Сейчас многие молодые люди любят насилие, насилие любой ценой — вот они-то и составляют это общество жизнерадостных громил, если его можно так назвать. А еще ведь есть суперфашисты, которые оплакивают падение Гитлера и его веселенького режима…

— Я только что читала «Графа Ганнибала» Стенли Уэймана, — сказала Таппенс. — Одна из лучших его книг. Нашла наверху, среди книг Александра.

— И что?

— Я просто подумала, что в наши дни мало что изменилось. И, наверное, не изменится. Все эти несчастные, которые отправились в Крестовый поход детей[90], полные радости, удовольствия и тщеславия, бедняжки… Они считали себя избранными Богом для завоевания Иерусалима и полагали, что море расступится перед ними, как перед Моисеем в Библии. А теперь мы видим этих хорошеньких девушек и молодых людей, которые предстают перед судом, потому что избили какого-то разваливающегося пенсионера или пожилого человека, у которого, на его несчастье, оказалось немного денег… А эта бойня в День святого Варфоломея![91] И, понимаешь, все эти вещи повторяются вновь. Не так давно о неофашистах упоминали в связи с очень уважаемым университетом. Хотя я уверена, что нам никогда ничего не расскажут. Ты думаешь, что мистеру Криспину удастся узнать о возможном тайнике больше, чем о нем узнали до сих пор?.. Цистерны. Знаешь, когда грабят банк, то грабители часто помещают награбленное в цистерны. Мне всегда казалось, что там слишком сыро, чтобы что-нибудь прятать. Как ты думаешь, после того, как он закончит свои изыскания — или как там это еще называется, — он придет к нам и продолжит охранять меня — и тебя, Томми?

— Мне не нужно, чтобы меня кто-то охранял, — сказал Бересфорд.