Второй удар гонга. Врата судьбы

— Ах вот как! И что же вызвало его восхищение — твоя красота или изящество твоего рабочего костюмчика?

— Мое прошлое, — ответила Таппенс.

— Твое прошлое?

— Да. Он был потрясен тем, что я — та самая леди, которая, как он это описал, сорвала маску с германского шпиона во время последней войны. С ушедшего в отставку фальшивого коммандера, который вовсе им не был.

— Боже всемогущий, — взмолился Томми. — Опять «Икс или игрек?»… Неужели мы так никогда от этого не отвяжемся?

— А я вовсе не уверена, что хочу этого, — заметила Таппенс. — То есть — а с какой стати? Если б мы были известными актерами, то не стали бы выступать против того, чтобы нам об этом напоминали.

— Я тебя понял, — ответил Томми.

— А если подумать о том, чем мы сейчас занимаемся, то это идет нам только на пользу.

— Если это мальчик, то сколько ему, по-твоему, лет?

— Думаю, где-то между десятью и двенадцатью. Выглядит он на десять, но я думаю, что ему ближе к двенадцати. А еще он сказал, что у него есть друг, которого зовут Кларенс.

— И при чем здесь его друг?

— В настоящий момент ни при чем, — ответила Таппенс. — Но они с Кларенсом союзники и, как я понимаю, очень хотели бы присоединиться к нашим розыскам. Чтобы что-то выяснять и рассказывать нам.

— Но если им по десять-двенадцать, то как они могут знать или помнить о делах, которые нас интересуют? — спросил Томми. — О чем он вообще говорил?

— Большинство его предложений были очень краткими, — пояснила Таппенс. — В основном они состояли из слова «ага», которым начиналось или заканчивалось практически каждое из этих предложений.

— И речь в них шла о вещах, совершенно тебе неизвестных…

— В основном это были попытки рассказать о том, о чем ему приходилось слышать.

— Слышать от кого?

— Не от непосредственных участников, как ты бы их назвал. Я бы даже не сказала, что из вторых рук. Думаю, что информация доходила до него через десятые, четырнадцатые, а иногда даже через шестнадцатые руки. Туда же входило то, что слышали Кларенс и его друг Алджернон, а также Джимми…

— Прервись на секунду, — попросил Томми. — Думаю, что этого достаточно. И что же они все слышали?

— Вот с этим сложнее, — пожаловалась Таппенс. — Но, думаю, рано или поздно мы это выясним. Они слышали, как упоминались некоторые места, и имели возможность подслушать некоторые истории. И все просто сгорают от желания присоединиться к нам, чтобы принять участие в трудной работе, ради которой, по их убеждению, мы сюда и приехали.

— А поточнее?

— Разыскать что-то важное. Что-то, что, как всем известно, здесь спрятано.

— Ах вот как, — сказал Томми. — Спрятано… Где, кем и когда?

— По этому поводу существует множество мнений, — ответила Таппенс. — Но согласись, Томми, это просто восхитительно.

Бересфорд задумчиво согласился.

— И все это связано со старым Исааком, — добавила Таппенс. — Мне все больше кажется, что тот знал о многом и собирался рассказать нам об этом.

— И ты думаешь, что Кларенс и… черт, как зовут второго мальчишку?

— Я вспомню через минуту, — успокоила его Таппенс. — Меня совершенно запутали все эти люди, от которых он слышал эти рассказы. У кого-то из них громкие имена, вроде Алджернона, а у кого-то совсем простенькие, вроде Джонни, Джимми и Майка… Цыпа, — неожиданно произнесла Таппенс после короткого молчания.

— Цыпленок? — спросил Томми.

— Да я не о самом цыпленке. Мне просто кажется, что это прозвище мальчика. Цыпа.

— Очень странное прозвище.

— Его настоящее имя — Генри, но, мне кажется, друзья называют его Цыпой.

— Это вроде как: «Цыпа, вот и ласка!»[74]

— Там было: «Хлоп, вот и ласка!»

— Да знаю я. Но «Цыпа, вот и ласка!» звучит почти так же.

— Знаешь Томми, я хочу сказать, что теперь пути назад у нас нет. Особенно сейчас. И скажу почему. Это все из-за Исаака. Кто-то его убил. Убил — или убили, — потому что он что-то знал. Знал что-то, что представляло собой опасность для кого-то. И мы должны найти человека, для которого это представляло опасность.

— А ты не думаешь, — спросил Томми, — что это одно из… из обычных уличных происшествий? Ну, хулиганство, или как это сейчас называют. Сама знаешь, что некоторые сейчас выходят на улицу с желанием сорвать на ком-то свое зло. И их не волнует на ком — лишь бы был возрастом постарше да телом послабее.

— Об этом я тоже подумала, — сказала Таппенс. — Но — нет. Я думаю, что за этим стоит что-то… не знаю, правильно ли назвать это «скрытым», — но за этим что-то есть. Нечто, каким-то образом связанное с тем, что произошло в далеком прошлом; нечто, оставленное здесь кем-то, или спрятанное, или переданное кому-то, кто давно умер или спрятал это нечто в каком-то тайнике. Но этот кто-то не хочет, чтобы это было найдено. Исаак об этом знал, и они боялись, что он все расскажет нам, поскольку нас, как я понимаю, тоже широко обсуждают. Мы же известные борцы со шпионами или что-то вроде этого. У нас с тобой такая репутация. И каким-то образом она связана с Мэри Джордан и всем остальным.

— Мэри Джордан, — произнес Томми, — не умерла своей смертью.