Второй удар гонга. Врата судьбы

— Да, слава богу, — ответила Таппенс. — Я все время проваливалась в дыры, которые они делали в полу… Однако я пришла не просто так. Это может показаться вам глупым, но вы уж не обессудьте. Намедни я перебирала всякое старье — в основном книжные полки со старыми книгами. Мы кое-что купили у прежних владельцев — в основном детские книги, которым уже много-много лет, но среди которых оказалось несколько моих любимых…

— Ну конечно, милочка, — сказала миссис Гриффин. — Как я вас понимаю… Насколько приятно бывает перечитать свои старые любимые книги! Например, «Пленника Зенды». Мне кажется, эту книгу читала еще моя бабушка. И, по-моему, я тоже однажды прочитала ее. Первая книга про любовь, которую мне позволили прочесть… Это было очень интересно. Очень романтично, знаете ли. Мои бабушка и мама не приветствовали чтение романов по утрам. Они называли их историями. По утрам полагалось читать историю или что-то не менее серьезное, а вот романы — чтение для удовольствия — разрешались только по вечерам.

— Я знаю, — сказала Таппенс. — Так вот, я нашла там массу интересных книг, которые хотела бы перечитать. Например, романы миссис Моулсворт.

— «Комната, украшенная гобеленами»? — немедленно среагировала миссис Гриффин.

— Да. Это одна из моих самых любимых.

— А мне всегда больше нравилась «Ферма на четырех ветрах».

— Она тоже там была. И несколько других. Очень много разных авторов. Так вот, когда я добралась до нижней полки, то подумала, что с ней что-то произошло. Кто-то сильно ее попортил — скорее всего, когда двигал мебель. В ней образовалась большая дыра, из которой я вытащила массу всякого мусора. В основном рваных книг, но среди них было и вот это.

И Таппенс достала что-то, небрежно завернутое в коричневую бумагу.

— Это именинный альбом, — пояснила она. — Старый именинный альбом. И в нем я наткнулась на ваше имя. Я помню, вы как-то сказали, что в девичестве вас звали Уинифред Моррисон, правильно?

— Да, милочка. Абсолютно правильно.

— Так вот, оно было написано в этом именинном альбоме. Так что я подумала, а вдруг вам понравится, если я принесу его вам. Наверное, там упоминаются многие ваши старые друзья и другие имена и вещи, которые могут доставить вам удовольствие…

— Как это любезно с вашей стороны, милочка. Я с удовольствием посмотрю его. Знаете, эти вещи из прошлого — старым людям всегда так приятно посмотреть на них… Вы очень внимательны.

— Он довольно потерт и сильно выцвел, — предупредила Таппенс, протягивая свою находку.

— Так, так, — произнесла миссис Гриффин. — Да, вы знаете, в те дни у каждого был свой именинный альбом. А вот после того, как я выросла, они куда-то исчезли. Должно быть, это один из последних. У всех девочек в моей школе были такие альбомы. Надо было написать свое имя в альбоме твоей подружки, а она писала свое в твоем, Ну, и так далее.

Старушка взяла альбом из рук Таппенс и стала читать.

— Боже, боже, — пробормотала она. — Я прямо-таки вернулась в детство. Да, ну конечно. Хелен Гилберт. Ну конечно. И Дейзи Шерфилд. Я ее помню. Она носила на зубах эту штуку — кажется, ее называли скобкой… Говорила, что не переносит ее. И Эди Краун с Маргарет Диксон… У большинства из них был очень красивый почерк. Лучше, чем у нынешней молодежи. Я, например, просто не могу читать письма своих племянников. Как будто они пишут иероглифами. Приходится догадываться, что они там поначеркали… Молли Шорт. Ну да, она заикалась — все опять возвращается…

— Наверное, многие из них… то есть я хотела сказать… — Таппенс замолчала, поняв, что чуть не ляпнула бестактность.

— Вероятно, вы хотели сказать, что большинство из них умерли, милочка? Что ж, вы правы. Большинство уже умерли. Но не все. Нет. Живо еще достаточно людей, с которыми я, как говорится, ходила в девочках. Но не здесь. Многие повыходили замуж и разъехались. Или за границу, если их мужья были военными, или совсем в другие города. Две из моих самых старых подруг живут в Нортумберленде. Да, да, все это исключительно интересно.

— В то время, я полагаю, здесь уже не было Паркинсонов? — спросила Таппенс. — Их имя нигде не упоминается.

— Нет, нет, это было уже после них. А вы что, хотите узнать что-то о Паркинсонах, милочка?

— Да, — призналась Таппенс. — Это просто любопытство и ничего более. Дело в том, что, разбирая книги, я заинтересовалась одним мальчиком, Александром Паркинсоном. А потом, гуляя в церковном дворе, заметила, что он умер очень молодым и его могила расположена прямо рядом с церковью, так что это подогрело мой интерес к нему.

— Да, он умер молодым, — сказала миссис Гриффин. — Все полагали, что все это очень грустно. Он был очень умным мальчиком, и все прочили ему блестящее будущее. Это была не болезнь — он отравился во время пикника, если я правильно помню. Так мне рассказывала миссис Хендерсон. Она много что помнит о Паркинсонах.

— Миссис Хендерсон? — Таппенс подняла глаза.