Второй сын

Король Севера расхохотался и помотал головой, так что кости, вплетенные в его свалявшиеся косы, защелкали и застучали друг о друга. Однажды он позволил Хёду потрогать их и даже вытащил одну кость, чтобы Хёд сумел получше ее «разглядеть». Гудрун не был простым человеком: он мог проявить доброту, но в следующий миг убить, и потому Хёд не позволял себе привязываться к нему и взамен тоже не ждал никакой привязанности. Он не строил иллюзий и прекрасно знал, на какой риск решился пойти, рассказав о Гисле. Примкнув к северянам, он поведал Гудруну о своем отце, короле Банрууде. Это помогло Гудруну его понять, довериться ему – пусть даже Хёд сам себя толком не понимал.

– Нет. Не простой, – буркнул Гудрун. – Совсем не простой. Ты слишком умен, слепой Хёд, и я тебе не доверяю. Не целиком. Но теперь я лучше тебя понимаю. Сегодня… мы будем пировать с твоим отцом. Посмотрим, сумеем ли мы заполучить эту девчонку.

20 шипов

Гислу и Альбу отвели в хорошо обставленную комнату в задней части крепости бернского ярла, чтобы они успели отдохнуть перед ужином. Утесы и зеленые террасы Берна поднимались прямо над берегом моря, а крепость ярла была выстроена так, что оттуда открывался ничем не ограниченный вид и на воду, и на обрамленные лесом луга. Прямо под их окном росли могучие деревья, и Гисла подумала, что, если придется, они смогут выбраться из комнаты через окно и спуститься по веткам. Как ни странно, эта мысль ее успокоила. Ей было приятно знать, что у нее есть путь к спасению, пусть даже бежать ей было некуда. Деревья были крепкими, с раскидистыми ветвями, словно созданными для того, чтобы по ним лазить, – не то что колючие сосны на Храмовой горе.

Когда группка стареющих слуг принесла воду для мытья, Гисла с Альбой вымылись и переоделись в чистые платья. Они не осмелились лечь спать, зная, что должны быть готовы, когда их вызовут. Гисла распустила, расчесала и вновь заплела свои волосы, а потом помогла Альбе убрать ее косы.

– Мне сейчас ничего не хочется больше, чем забраться в постель и проснуться лишь завтра утром, – сказала Альба, пока Гисла водила щеткой по серебристым прядям ее волос. – Но я так голодна, что не готова отклонить приглашение к ужину. К тому же отец потребует, чтобы я вышла к столу. Бенджи мерзок, но вот его жена, леди Беатрис, мне по нраву. И все же я не отказалась бы перекусить прямо сейчас, в ожидании ужина. – В желудке у Гислы заурчало в знак согласия, и Альба рассмеялась, встретившись с ней глазами в зеркале.

– Не думаю, что они нас ждали, – тихо заметила Гисла. – Кажется, они были готовы к нашему приезду не больше, чем мы сами. Теперь они суетятся, готовя пир, а о гостях подумать не успели… хотя принимают саму принцессу.

– Мы здесь из‐за того, что прибыли северяне. Иначе отец вряд ли привез бы нас сюда. А Бенджи, как обычно, оказался застигнут врасплох.

Альба погрузилась в раздумья. Гисла тревожилась все сильнее. Поездка и правда была очень странной.

– Ты ведь не думаешь… не думаешь, что он просто… отдаст меня… королю Севера, Лиис?

Гисла ахнула:

– Нет, Альба. Иначе они подготовили бы соглашение. Такие вещи планируют заранее, за много лет. В твою честь устроили бы песнопения и празднества. Ведь ты принцесса Сейлока.

– Им уже давали и золото, и зерно, и земли. Но они все равно возвращаются.

– Тебя не бросят к ногам короля Севера, будто мешок с монетами. Ты – надежда Сейлока.

– Я лишь пешка, – безучастно ответила Альба.

Пальцы Гислы, перебиравшие волосы принцессы, застыли.

– Скорее им отдадут меня. Король уже заговаривал о свадьбе Элейн и Айдана из Адьяра. Сначала он выдаст замуж нас. Ты – его главный приз.

Альба помотала головой, и белые пряди заплясали у нее по плечам.

– Ты единственная из нас, кто приносит ему пользу. Не знаю только, каково от этого тебе.

Лишь спустя три часа в их дверь постучали сам Бенджи и его супруга, леди Беатрис. Они явились проводить гостий в зал, где все было готово для пира.

Ненависть, которую Гисла питала к Бенджи, была куда сильнее ее презрения к Банрууду, и она даже не старалась скрывать свои чувства. Ее откровенное пренебрежение не давало покоя ярлу, который считал, что она должна перед ним лебезить. При каждом удобном случае он старался ее унизить, отослать ее прочь. Так было и в этот вечер.

– Ей там не место, – сказал Бенджи, не глядя на Гислу. – Других дочерей за столом не будет.

– Но буду я, – возразила Альба.

Леди Беатрис не осмеливалась спорить с мужем.

– Конечно. Ты ведь принцесса, – отвечал Бенджи. – Мы не приготовили для нее места за столом короля. Она останется в покоях.

– Но… – возразила было Альба.

– Так даже лучше. У меня нет желания идти, – сказала Гисла. – Общество бернцев никогда не доставляло мне удовольствия. – Она низко поклонилась, принося извинения принцессе, и пожелала всем доброй ночи.