Второгодник

Если это не удавалось, он стремился любым способом внешне оградиться от окружающего его мира. Заречнев замыкался настолько, что переставал замечать окружающих.

Часто он рисовал что-то в своем крохотном блокнотике, который постоянно носил с собой, или что-то писал мелким убористым почерком – эта привычка сохранилась у него с того периода, когда он безвылазно проводил за письменным столом по многу часов кряду.

Шли дни. Курсанты Звездной Академии привыкли к новым «ученикам» и новым персоналиям настолько, что перестали видеть в них людей, отличающихся от них чем-то. Сашка, Маяла и даже «бультерьеры» из личной охраны принцессы Великой Империи – они стали как все.

Всего через месяц уже никто не поворачивал голову, когда в столовой появлялось отделение, в котором вместо пяти-шести человек, было одиннадцать. А Маялу, которая упорно носила только одежду звездных рекрутов, давно уже воспринимали как «свою», порой напрочь забывая и о её происхождении, и о её статусе. Собственно, к этому Маяла и стремилась.

Инцидентов, вызванных её присутствием в Звездной Академии, равно как и присутствием здесь же её персональной охраны, к немалому Сашкиному удивлению, тоже не было.

На вечерние тусовки девушка не ходила вообще, предпочитая проводить время в компании Александра, а если выдавалась свободная минутка в светлое время суток, Маяла неизменно говорила одно:

– Есть желание прокатиться на флаере?

И Сашка, измученный большими физическими и нервными нагрузками, постоянным всеобщим вниманием, неизменно отвечал:

– Есть! И с большим удовольствием!

Сашка и Маяла забирались в черный флаер принцессы, девушка поднимала машинку в воздух; следом от плато неизменно отрывался «акулий» профиль флаера секьюрити. Принцесса Великой Империи и Заречнев летали всегда в разные места. Наверное, причина была все же не только в безопасности.

Горы и прилегающее к нему Плато Марога содержали в себе массу укромных и просто уютных и очень красивых мест и местечек.

Маяла приземляла свой флаер в каком-нибудь из таких «уголков», где-нибудь недалеко совершал посадку флаер спецназа.

В личную жизнь принцессы секьюрити, разумеется, не вмешивались, но когда на тебя непрерывно смотрят шесть пар глаз, у Маялы даже мыслей возникнуть не могло, чтобы предаться каким-либо утехам, например – любовным.

Не эту ли цель преследовал Великий Император, давая согласие на круглосуточную охрану своей единственной дщери?

В таком «твердогорошечном» режиме незаметно пролетело примерно два месяца. Примерно – потому что продолжительность суток в Магаолле отличалась от привычной земной, и тридцать земных дней здесь, на Макросе, вполне могли уложиться в двадцать семь или двадцать восемь восходов и заходов Тороса.

Маяла за время своего «рекрутства» заметно похудела, окрепла физически. Она достаточно неплохо освоила большинство приемов рукопашной, отлично стреляла, не отставала от общей группы в даже в самом тяжелом кроссе.

Боевыми же самолетами – «стрижами» – она управляла лучше всех не только в отделении Рипли, но и, пожалуй, во всей Звездной Академии.

Звездные рекруты с плохо скрываемой завистью и восхищением следили за фигурами высшего пилотажа, выполняемыми принцессой Великой Империи, однако после завершения ею упражнений подойти к ней, о чем-нибудь спросить – не осмеливался никто.

Заречнев за истекшие шестьдесят суток восстановил свою физическую и интеллектуальную форму в полном объеме.

Его больше не страшил двадцатикилометровый или более продолжительный кросс. Он легко бегал по окружающим горам полтора-два часа три-четыре раза в неделю, много и с удовольствие плавал, охотно стрелял. И только «рукопашке» предпочитал «работу» с холодным оружием – мечом, либо длинным боевым ножом; но больше всего Сашка любил летать на боевых машинах. И делал это при любой возможности.

Маяла, разумеется, сразу распознала его жгучий интерес к авиационной технике и однажды, незаметно оглянувшись на секьюрити, спросила:

– Хочешь, я научу тебя управлять нашим флаером?

Александр вздрогнул от слова «нашим» – он ни на мгновение не забывал «картинку» с красивенькой девчушкой – его будущей дочкой; посмотрел в глаза Маялы, наполненные любовью, обреченно кивнул и склонил голову. Однако первого занятия пришлось ждать еще пару дней.

– Перелазь на моё место! – шепотом приказала ему принцесса, когда они, как обычно, вечером, забрались в её легкую машинку. Сашка удивленно поднял брови, но девушка дополнила свои слова требовательными жестами, и землянин подчинился. Он быстро поменялся с ней местами, осмотрелся.

Организация пространства вокруг пилота флаера сильно отличалась от привычной ему «истребительной».

Приборов контроля было в полтора раза больше, и они размещались в других, непривычных его глазу местах. Органов управления также было больше, в частности вместо привычной центральной рукояти управления здесь, как в каком-нибудь заграничном тракторе, по бокам от кресла пилота торчали два джойстика – для левой и для правой руки, соответственно.