Второе кольцо силы

Как видишь, для нее это было все или ничего. Когда ты появился в первый раз, все ушли. Это казалось концом для тебя и кого-то из нас. Но это стало концом для нее и шансом для сестер. Когда я уже знала, что ты одержал верх, я сказала трем девушкам, что теперь — их черед. Нагуаль говорил, что они должны ждать утра, чтобы захватить тебя врасплох. Он рассказал, что для тебя утро — самое плохое время. Он приказал мне оставаться в стороне и не мешать сестрам, но явиться, если ты попытаешься причинить вред их светимости.

— Они тоже собирались убить меня?

— Ну да. Ты являешься мужской стороной их светимости. Их полнота временами бывает их недостатком. Нагуаль правил ими железной рукой и уравновешивал их. Но теперь, когда он ушел, у них нет уравновешивающего фактора. Твоя светимость могла бы сделать это для них.

— А как насчет тебя, Горда? Ты тоже планируешь прикончить меня?

— Я уже сказала тебе, что я — другая. Я уравновешена. Моя пустота, бывшая раньше недостатком, теперь стала моим преимуществом. Когда маг восстанавливает свою полноту, он уравновешен, тогда как магу, всегда бывшему полным, равновесия явно недостает. Таким был Хенаро. Нагуаль был уравновешен, ведь он был пустым, как ты и я, даже в большей степени, чем ты и я. У него было три сына и одна дочь. Сестричкам, подобно Хенаро, недостает уравновешенности. Часто настолько сильно, что они не знают меры.

— А как же я, Горда? Я что, тоже должен действовать в этом духе?

— Нет. Отнять твою светимость — это годилось только для них. Тебе не извлечь пользы из чьей-либо смерти. Нагуаль оставил тебе особую силу, какого-то особого рода равновесие, которого нет ни у одного из нас.

— Могут ли они научиться такому равновесию?

— Безусловно, могут. Но это не имеет отношения к заданию, которое они должны были выполнить. Им нужно было похитить твою силу. Для этого они стали настолько едиными, что сейчас являются одним существом. Они тренировали себя, чтобы выпить твою светимость, как стакан содовой. Нагуаль научил их быть обманщиками высшего класса, особенно Хосефину. Она устроила для тебя несравненный спектакль. По сравнению с их искусством игра Соледад была детским лепетом. Она неотесанная женщина, сестрички же — настоящие маги. Две из них завоевали твое доверие, а третья привела в шоковое состояние и сделала тебя беспомощным. Они разыграли свое представление в совершенстве. Ты полностью включился в него — и чуть не погиб. Единственным их слабым местом было то, что ты прошлой ночью повредил, а затем излечил светимость Розы; это сделало ее нервной. Если бы не ее нервозность, из-за чего она и покусывала твой бок слишком сильно, вполне возможно сейчас ты бы не находился здесь. Я видела все из-за двери и вошла в тот самый момент, когда ты был готов уничтожить их.

— Как я мог уничтожить их?

— Откуда я знаю? Я — не ты.

— Но ты ведь видела, что я делал?

— Я видела дубля, выходящего из тебя.

— Как он выглядит?

— Он выглядит как и ты, как же еще? Но он был очень большой и грозный. Твой дубль убил бы их. Поэтому я вошла и вмешалась. Мне потребовалась вся моя сила, чтобы успокоить тебя. Сестрички были беспомощны. Они растерялись. А ты был яростным и неистовым. Ты дважды изменил цвет прямо перед ними. Один цвет был особенно неистовым и устрашающим. Я даже испугалась, что ты заодно убьешь и меня.

— Какой это был цвет, Горда?

— Белый, какой же еще? Дубль — белый, желтовато-белый, как солнце.

Я уставился на нее. Ее улыбка стала какой-то новой.

— Да, — продолжала она. — Мы являемся кусочками солнца. Именно поэтому мы — светящиеся существа. Но наши глаза не могут видеть эту светимость, так как она очень тусклая. Только глаза мага могут видеть ее, а это приходит после целой жизни борьбы.

Ее откровение было для меня полным сюрпризом. Я попытался собраться с мыслями, чтобы задать подходящий вопрос.

— Нагуаль говорил тебе что-нибудь о солнце? — спросил я наконец.

— Да. Все мы подобны солнцу, только очень, очень тусклые. Наш свет слишком слаб, но это — свет.

— Но, может быть, он говорил, что солнце является нагуалем? — отчаянно настаивал я.

Ла Горда не ответила. Она почмокала губами, по-видимому, соображая, как лучше ответить. Я ожидал ответа, готовый записать его. После долгой паузы она выползла из пещеры.

— Я покажу тебе мой тусклый свет, — сказала она, как само собой разумеющееся.