Второе кольцо силы

Ла Горда первая нарушила молчание. Она сказала, что все они после ухода Нагваля и Хенаро стали очень самонадеянными. Каждый из них был слишком поглощен своей собственной задачей. Ла Горде Нагваль велел быть бесстрастным воином и следовать по тем тропам, которые предложит ей судьба. Если бы Соледад захватила мою силу, Ла Горда должна была спасаться бегством и попытаться спасти сестричек, а затем присоединиться к Бениньо и Нестору, единственным двум Хенарос, которые остались бы в живых. Если бы сестрички убили меня, она бы присоединилась к Хенарос, так как сестрички бы в ней больше не нуждались. В случае если бы из нас двоих только одна она осталась в живых после нападения союзников, ей следовало уехать из этих мест и остаться в одиночестве. Ее глаза блестели, когда она сказала, что, когда прощалась с сестричками, своим домом и холмами, она была уверена в том, что ни один из нас не выживет.

– Нагваль сказал мне, что в случае, если мы оба выживем после столкновения с союзниками, – продолжала она, – я должна буду во всем помогать тебе, потому что это и будет моим путем воина. Именно поэтому я и вмешалась в то, что делал с тобой Бениньо вчера вечером. Он давил глазами на твою грудь. Это было его искусство сталкинга. Перед этим ты вчера видел руку Паблито; и это было частью того же искусства.

– Что это за искусство, Горда?

– Искусство сталкинга. Оно было предрасположением Нагваля, и в этом Хенарос – его дети. Твой дубль является сновидением.

Все это было новостью для меня. Мне хотелось услышать более подробные объяснения, и я помолчал минуту, чтобы перечитать написанное и выбрать самый подходящий вопрос. Прежде всего мне хотелось бы выяснить, что она знает о моем дубле, а потом – об искусстве сталкинга.

– Нагваль сказал мне, что твой дубль – это нечто, требующее много силы для выхода, – сказала она. – Он полагал, что у тебя достаточно энергии, чтобы выпустить его дважды. Именно поэтому он настроил Соледад и сестричек, чтобы они или убили тебя, или помогли тебе.

Ла Горда добавила, что у меня оказалось гораздо больше энергии, чем думал Нагваль, и мой дубль выходил трижды. По-видимому, нападение Розы не было бессмысленным действием; напротив, она очень хитро рассчитала, что если она сможет поразить меня, то я стану беспомощным. Такую же уловку пыталась применить донья Соледад со своим псом. Я дал Розе шанс ударить меня, когда заорал на нее, но она потерпела поражение, пытаясь навредить мне. Вместо этого вышел мой дубль и причинил вред ей. Лидия рассказала Ла Горде, как все произошло: Роза не хотела просыпаться, когда они удирали из дома Соледад, и Лидия стиснула ее поврежденную руку. Роза не ощутила никакой боли и мгновенно сообразила, что я исцелил ее. Из этого они сделали вывод, что я истощил свою силу. Ла Горда утверждала, что хитроумные сестрички придумали план, как полностью лишить меня силы: потому они и настаивали, чтобы я исцелил Соледад. Когда Роза поняла, что я исцелил и ее тоже, она решила, что я непоправимо ослабил себя. В итоге им оставалось только подождать Хосефину, чтобы прикончить меня.

– Сестрички не знали, что, исцелив Розу и Соледад, ты снова наполнился, – сказала Ла Горда и засмеялась, словно это была шутка. – Именно поэтому у тебя было достаточно энергии, чтобы извлечь свой дубль в третий раз, когда сестрички пытались отнять твою светимость.

Я рассказал ей о видении доньи Соледад, съежившейся у стены своей комнаты, и как это видение было связано с моим осязательным ощущением вязкой субстанции на ее лбу.

– Это было настоящее видение, – сказала Ла Горда. – Ты видел Соледад в ее комнате, хотя она была в это время со мной недалеко от дома Хенаро. А затем ты видел свой нагваль на ее лбу.

Мне вдруг показалось необходимым сообщить ей подробности происшедшего, особенно возникшее у меня осознание, что я действительно исцелил донью Соледад и Розу прикосновением к субстанции, которую я ощущал как часть самого себя.

– Видеть эту вещь на руке Розы тоже было истинным видением, – сказала она. – И ты абсолютно прав, что эта субстанция была твоей собственной. Прикоснувшись к ней, ты втянул ее обратно.

Затем, словно раскрывая тайну, Ла Горда сообщила, что Нагваль приказал ей не открывать мне следующий факт. Поскольку у всех нас была одна и та же светимость, то прикосновение моего нагваля к одному из них не делало меня слабее, как это произошло бы в случае, если бы мой нагваль коснулся обычного человека.

– Если твой нагваль касается нас, – сказала она, слегка шлепнув меня по голове, – твоя светимость остается на поверхности. Ты можешь забрать ее снова, и ничего не будет потеряно.

Я сказал ей, что мне очень трудно уловить суть ее объяснения. Она пожала плечами, словно говоря, что это ее не касается. Тогда я спросил, что она подразумевает под словом «нагваль». Я сказал, что дон Хуан объяснил мне нагваль как неописуемый принцип, источник всего.