Все трое уставились на меня. С минуту они молчали. Нестор почесал виски обеими руками. Бениньо хихикнул и потряс головой. Я попытался объяснить, но Нестор остановил меня жестом руки.
– Ты серьезно задаешь нам эти вопросы? – спросил он меня.
Бениньо ответил за меня. Когда он не паясничал, его голос был глубоким и мелодичным. Он сказал, что Нагваль и Хенаро подстроили все так, что каждый из нас имеет кусочки информации, которых не имеют другие.
– Хорошо, раз так, то мы тебе расскажем, что к чему, – сказал Нестор, словно у него гора свалилась с плеч. – Элихио не умер. Ни в коем случае.
– Где же он теперь? – спросил я.
Они снова переглянулись. У меня было ощущение, что они сдерживались, чтобы не засмеяться. Я рассказал им то, что сообщила мне донья Соледад: Элихио ушел в другой мир, чтобы присоединиться к Нагвалю и Хенаро. Для меня это звучало так, словно все трое умерли.
– Но почему ты так говоришь, Маэстро? – спросил Нестор тоном глубокого участия. – Даже Паблито не говорит ничего подобного.
Мне показалось, что Паблито собирается протестовать. Он чуть было не встал, но потом, очевидно, переменил свое намерение.
– Да, правильно, – сказал он. – Даже я не говорю так.
– Ну ладно. Если Элихио жив, то где он?
– Соледад уже сказала тебе, – мягко сказал Нестор. – Элихио ушел, чтобы присоединиться к Нагвалю и Хенаро.
Я решил, что будет лучше не задавать им никаких вопросов. Я не собирался быть агрессивным в своих расспросах, но дело почему-то всегда оборачивалось именно так. Кроме того, у меня возникло чувство, что для меня все это больше не имеет никакого значения.
Нестор внезапно встал и начал расхаживать передо мной взад и вперед. Наконец он потащил меня прочь от стола. Он не хотел, чтобы я писал. Он спросил меня, действительно ли я, подобно Паблито, выключился в момент прыжка и ничего не помню. Я сказал, что у меня был ряд живых грез или видений, которые я не могу объяснить, и что я приехал для того, чтобы увидеть их и добиться ясности. Они захотели услышать обо всех моих видениях.
После того как они выслушали мой отчет, Нестор сказал, что мои видения были слишком причудливы. Только первые два имели большое значение и относились к Земле, остальные же были видениями чуждых миров. Он объяснил, что особое значение следует придавать первому видению, так как оно было подлинным знаком. Он сказал, что маги всегда рассматривают первое событие из любой серии как программу или карту того, что должно произойти впоследствии.
В этом конкретном видении я обнаружил, что смотрю на диковинный мир. Перед моими глазами была огромная скала, расщепленная надвое. Через широкую щель в ней я мог видеть огромную фосфоресцирующую равнину, залитую зелено-желтым светом. На одной стороне долины, справа и частично скрытое от моего поля зрения огромной скалой, находилось невероятное куполообразное строение. Оно было темное, почти угольно-серое. Если там у меня были приблизительно такие же размеры, что и в обыденной жизни, то купол должен был иметь почти пятьдесят тысяч футов в высоту и много миль в ширину.
Такие колоссальные размеры меня просто ошеломили. У меня закружилась голова, и я погрузился в состояние распада.
Я снова вышел из него и оказался на очень неровной и все-таки плоской поверхности. Это была сияющая безграничная поверхность, которой я никогда не видел прежде. Она простиралась до тех пор, пока видел глаз. Вскоре я осознал, что могу поворачивать голову в любом направлении в горизонтальной плоскости, но я не мог взглянуть на себя. Однако я имел возможность исследовать окрестности, поворачивая голову слева направо в любом желаемом направлении. Тем не менее, когда я хотел повернуться направо кругом, чтобы посмотреть вокруг себя, я не смог сдвинуть свой корпус.
Равнина простиралась с монотонным однообразием как налево, так и направо. В поле моего зрения не было ничего другого, кроме безграничного белого сияния. Я хотел посмотреть на почву под ногами, но глаза не могли сдвинуться вниз. Я поднял голову вверх, чтобы посмотреть на небо, но увидел только другую безграничную поверхность, которая казалась связанной с той, на которой я стоял. Тут у меня возник намек на прозрение, и я ощутил, что что-то прямо сейчас готово раскрыться мне. Но внезапный опустошающий толчок распада остановил мое откровение. Какая-то сила потянула меня вниз. Было так, словно поверхность поглотила меня.
Нестор сказал, что видение купола имело колоссальное значение, потому что эта особая форма была выделена Нагвалем и Хенаро как видение места, где, как предполагается, все мы когда-нибудь встретимся.
Тут заговорил Бениньо. Он сказал, что слышал, как Элихио инструктировали, чтобы он нашел этот особый купол. Он сказал, что Нагваль и Хенаро настаивали на том, чтобы Элихио понял их объяснения точно. Они всегда считали Элихио самым лучшим, поэтому всегда посылали его находить этот купол и входить под его белоснежные своды снова и снова.